Стану. Куда деваться. Ведь на самом деле, у меня не такой уж и большой выбор.

Потом мы пошли танцевать. В теле легкость, в голове — радостная пустота. Те проблемы, которые ломали меня всю неделю, отступили под натиском всеобщего веселья.

Я даже решила быть чуточку смелее, и сама потянулась к Дену во время танца. Мы целовались среди толпы, среди таких же парочек, как и мы. Было волнительно. Я даже подумала, что меня наконец отпустило, и временное отторжение, было вызвано простым стрессом.

Все было хорошо. Ровно до того момента, когда мы с девочками снова собрались вместе. Разрумяненные, шальные, бойкие и громкие, клялись друг другу в вечной преданности и взахлеб смеялись.

…А потом я увидела Макса.

Сначала подумала, что показалось, что это галлюцинации. Наглая такая галлюцинация, снова втиснувшаяся на мою территорию, не более того. Стоит пару раз моргнуть, и она исчезнет. Но после минуты мучительного осознания, поняла, что ни черта подобного, моргай-не моргай сути это не изменит.

Он здесь. Как всегда одетый, словно обормот, растрепанный, гадкий.

— Кто его сюда позвал? — едва скрывая ужас, я смотрела на Ершова, уверенно продирающегося сквозь толпу.

— Я, конечно, — самодовольно ответила Ирина, — У меня большие планы на твоего братца.

* * *

Веселье моментально слетело, желание смеяться пропало, и вокруг будто стало темнее. Девочки продолжали чирикать, а я едва различала их голоса, сквозь нарастающий шум в голове и с трудом держалась от того, чтобы начать визжать и топать ногами.

Это был мой вечер, мой отдых! Без всяких приблудных родственников, без напряга!

Макс прошел мимо, не заметив нас, и через мгновение скрылся среди скопища дергающихся тел, а я поняла, что не могу нормально дышать, потому что где-то под ребрами заноза размером с кочергу.

Какого черта он приперся?

— Ир, ну какого хрена? Он мне в школе надоел, а теперь еще и тут!

— Зато мне не надоел, — подруга беспечно пожала плечами.

— Что ты в нем нашла?

— О, много чего. Он взрослый.

— Он наш одноклассник!

— Не важно. У него глаза взрослые... И красивые.

Какие красивые глаза? О чем она?

— Ты мне подруга или нет?

— Яночка, когда дело доходит до любви, каждый сам за себя, — она развела руками, напрочь забыв о тех шальных клятвах, которые мы давали друг другу всего пару минут назад.

Я отвернулась и обхватила пальцами пульсирующие виски. Так. Успокоиться. Выдохнуть. Взять себя в руки.

Подумаешь пришел. Это же не значит, что он будет ошиваться рядом. Пусть где-нибудь на периферии ползает и не отсвечивает, а я буду веселиться, как ни в чем не бывало.

С весельем возникли определенные проблемы, особенно когда Ирка начала прихорашиваться: волосы поправила, за щеки себя пощипала, губы хорошенька покусала, чтобы ярче были, одну бретельку майки спустила с плеча.

— К охоте готова.

В этот момент я с изумлением поняла, что тот жгучий клубок змей, крутящийся в животе — это ревность. Дикая, иррациональная, совершенного глупая и неуместная. Какое мне дело, до ее охоты? До того, что она явно намерена забраться к нему на колени и продолжить общение в более тесной обстановке? Какое мне дело до Макса?!

Никакого! Абсолютно!

Я…Мне…У меня… У меня есть Меньшов! Да. А Левина, может катится к моему сводному брату. Мне плевать!

Отбросив в сторону все сомнения, я пошла танцевать. Одна. Было невыносимо видеть предвкушающую Иркину физиономию. То же мне подруга!

Моя любимая песня, неистовый грохот сердца, возбужденная толпа вокруг — то, что надо, чтобы забыться, выкинуть из головы несносного оборванца.

Ритмичная музыка сменилась плавными переливами, и почти в тот же миг на талию опустились чужие ладони. На миг сердце остановилось, испуганно замерло, ожидая продолжения. Но только на миг. Это не те руки, о которых я думаю, вопреки здравому смыслу.

— Ян, ты сегодня такая красивая, — прошептал мне на ухо Денис.

— А обычно нет? Страшная, как чучело? — мне едва удалось сдержаться, и не скривить физиономию, когда он обнял меня за талию, прижав к своей груди.

— Ты всегда красивая.

Мы медленно двигались под музыку, я чувствовала, как он большими пальцами гладит мои запястья, и каждый раз непроизвольно морщилась, сжималась.

Да какого черта! Красивый популярный парень сходит по мне с ума, а я веду себя как дикая девочка из тайги, и не перестаю думать о несносном братце. Хватит!

Я развернулась к нему лицом, и сама потянулась за поцелуем, твердо решив выкинуть из головы ненужный хлам. Денис не растерялся и тут же впился в мой рот, с каждым мгновением становясь все более жадным и настойчивым. Внутри нарастало напряжение, но я позволяла ему это делать. И целовать, и спускать руки ниже дозволенного.

Как мы покинули душный танцпол и оказались в безлюдном коридоре, я даже не поняла. Под отголоски ритмичных битов, он прижал меня к стене, наваливаясь сверху, прижимаясь крепким телом, давая волю рукам.

Я чувствовала его прикосновения, его дыхание и постепенно приходила в себя. Что я делаю? Зачем мне это?

Он продолжал терзать мой рот, а я на автомате целовала в ответ, думая о том, что не так он зажимает у стены, неправильно. Его зажим не работает, так как должен. Коленки не становятся ватными, в животе не плещется раскаленная лава.

Грохот сердца становился просто невыносимым. Все, не могу больше. Не хочу.

Отвернулась в сторону, прерывая наш поцелуй.

Денис не заметил перемены в моем настроении настроения, не понял, продолжал напирать словно бестолковый олень на баррикады.

— Ден! Стоп!

— Ты сводишь меня с ума, — у него голос, как у маньяка, взгляд и того хуже. Там пылал сумасшедший огонь, но он не грел, мне наоборот становилось холодно.

Он продолжил тянуться ко мне губами, хаотично покрывая лицо поцелуями, несмотря на сопротивление. Схватил за подбородок, пытаясь развернуть мою физиономию к себе, второй рукой начал забираться под блузку.

— Нет! Денис! Хватит! — с силой толкнула его в грудь. Потом еще раз, и еще, вынуждая остановиться.

Меньшов замер, тяжело дыша, упираясь кулаками в стену, и нависая надо мной, как гора. Шальной взгляд постепенно становился осмысленным, в нем начало закипать раздражение и злость.

— Ян, ну какого хрена? Ты же знаешь, я с ума из-за тебя схожу. Хватит играть в свои игры, — прорычал он, едва сдерживаясь, — я не железный.

— Никаких игр, Ден, — я продолжала упираться ему в грудь, не позволяя приблизиться, — просто нет. И все.