— Максимка – анонимка.

Я услышал. Снова захотел ее придушить.

— Как прошел день? — спросила родительница, подходя к нам.

— Великолепно.

— Как учителя?

— Замечательно, — раздраженно скинул рюкзак.

— Одноклассники? — не сдавалась мама.

— Выше всяких похвал, — стянул с себя куртку.

— Почему мне кажется, что ты врешь?

— Потому что ты очень подозрительная женщина.

Яна тем временем надела новенький розовый пуховичок, по самые брови натянула светлую шапку с помпоном и обулась:

— Я к своим девчонкам. Приеду часов в девять.

Я бы то же не против к своим девчонкам, а не вот это все.

— Хорошо, дорогая.

Слушать, как мама сюсюкает с Белецкой, не было никакого желания, поэтому я оставил их наедине, а сам ушел в свою комнату, не забыв при этом хлопнуть дверью, чтобы высказать свое презрительное отношение, а потом стоял у окна, угрюмо наблюдая сквозь задвинутые, как аккуратно черная машина выезжает со двора, и снова злился, сам не понимая из-за чего.

* * *

Янка уехала, я остался.

Стало скучно. Послонялся по своей комнате, поделал уроки, попереписывался со старыми приятелями. Тоска зеленая.

Сейчас бы свалить куда-нибудь, пошляться, но некуда, да и не с кем. Друзьями-подругами пока не обзавелся, а просто так мотаться зимой по городу в гордом одиночестве — не мой вариант.

В итоге пошел вниз, в надежде, что удастся втихаря перехватить чего-нибудь вкусного. Не тут-то было.

Мать и Янкин отец сидели в гостиной на широком диване и коллективно отгадывали кроссворд. Что за удовольствие, скажите на милость? Смотреть в клетки, отгадывать буквы?

Но им нравилось. Они смеялись, спорили и вообще вели себя как довольные подростки. Слава то и дело пытался ее обнять, а мама бросала восторженный взгляды на огромный букет роз, стоящий рядом, на столике.

Мне снова стало обидно за батю. С ним она никогда так не сидела! Обычно ходила по дому и молча делала дела, даже не глядя в сторону отца, словно его и не существует вовсе, время от времени бросала скупое «иди есть». Он правда тоже не стремился ее развлечь, и цветы не дарил. Все ворчал по большей части…Но…

Внутри снова разлад.

Не могу простить ее за то, что бросила отца, но и не могу не замечать того, как счастливо теперь светятся ее глаза.

— А вот и Макс — Слава заметил меня первым, — иди к нам.

— Я…э…, — срочно нужно было придумать отмаз, но в голове, как назло, было пусто.

— Иди, иди, — подключилась мать, — не скромничай.

— Я и не скромничаю, — пробухтел себе под нос и все-таки подошел к взрослым.

— Что, как не родной, садись, — мама кивнула на кресло, — расскажешь, как первый день в школе.

— Нечего рассказывать. День, как день. Пришел, отсидел шесть уроков. Ушел. Все.

— Подружился с кем-нибудь?

Ага, два раза.

— Как девочки?

— Мааам, — я обреченно поднял глаза к потолку, — хватит.

— Почему хватит? Мне интересно. Понравился кто-нибудь? Глазки строили?

— Отстань от него, — Слава взял мать за руку, останавливая словесный поток неудобных вопросов, — захочет, сам расскажет.

— Он? Не захочет! — убежденно фыркнула мама, — знаешь, какой скрытный? Ни одной его девицы не видела! Хотя знаю, что толпами ходят!

— Это потому, что с любопытными мамочками такие вопросы не обсуждают, — сквозь смех подмигнул мне новый «батя».

— Вот с чего такие установки! Я же должна знать!

— Вот когда выберет «ту самую», тогда и узнаешь.

— Но…

— Все, давайте дальше. Еще полкроссворда не отгадано, а я без тебя не справлюсь.

Мама не нашла что возразить, поэтому смирилась, напоследок бросив на меня грозный взгляд.

Молодец мужик, ловко тему перевел. Я его даже зауважал.

С ним вообще легко как-то было. Он оказался без гонора, без понтов, с неплохим чувством юмора. Я сидел рядом с ними, офигевая от собственных ощущений и постепенно даже втянулся в дурацкую игру, под названием «угадай слово».

Дома мы никогда ни во что всей семьей не играли.

Потом они решили посмотреть фильм. Мама удобно устроилась на широком плече нового мужчины, а я внезапно понял, что сейчас самое время свалить и оставить их наедине.

— Ладно, пойду уроки доделывать, — поднялся с кресла и пошел к себе, попутно стянув с кухни приличный ломоть колбасы, полбулки и два банана. До ужина хватит. Ну а что? У меня сегодня день сложный, стресс, а я пожрать люблю.

Однако, когда поднялся на второй этаж, желание идти к себе как-то угасло. Воровато обернувшись через плечо, я посмотрел на дверь в Янкину комнату и почувствовал, как внутри ворочается любопытство.

Почему бы и нет. Королева все равно где-то шляется.

На цыпочках подошел к двери, аккуратно опустил ручку и прошмыгнул в комнату.

Так-с, посмотрим, что тут у нас.

Первым делом выдвинул верхний ящик комода. Так и есть. Белье. Разное. От смешных трусов с корги на пятой точке, до вполне себе взрослого кружева. Интересно, она его уже кому-нибудь показала? Выгуляла?

Эта мысль неожиданно разозлила. Поэтому захлопнул ящик и пошел к столу.

Тут царил образцовый порядок: учебники на полке слева, тетради стопкой справа. Куча карандашей и ручек в розовой подставке. Альбомы с неплохими рисунками. На самом краю лежало красивое золотое кольцо с рубинами. Уверен, что настоящее. У такой выпедрежницы, как Янка не может быть подделок. Я покрутил его в руках и небрежно бросил обратно.

Яблочный монитор пестрил разноцветными стикерами-напоминалками. Вторник, четверг, суббота — репетитор. Среда — маникюр. Купить подарок отцу. Забрать какой-то заказ. Снова репетитор. Посетить ХХХ.

Кто такой ХХХ? Уж не ему ли она сексуальные трусы собралась показывать? Хотя какая мне разница? Правильно. Никакой. Хотя почему-то бесит.

А это что? Я сорвал самый нижний стикер, скрывавшийся под остальными.

Психолог!

Ни фига себе! Яна ходит к психологу?! А зачем? Жалуется на свою скучную жизнь? Рассказывает о том, как тяжела судьба королевы? Или…

— Пап, я дома! — раздался звонкий голос внизу.

— Твою мать! — я со всех ног бросился бежать прочь из комнаты, и едва успел заскочить к себе за мгновение до того, как сестрица поднялась на второй этаж.

Сердце в груди грохотало, как бешеное. Чуть не попался! Вот бы она орала, если бы застукала у себя в комнате.