одно классическое различие в понятиях, а именно, различие между causa efficiens и causa finalis [31]. Для психологии вопрос: «Почему нечто произошло?» вовсе не обязательно сулит больше результатов, чем другой вопрос: «С какой целью это произошло?».

Среди множества головоломок медицинской психологии выделяется та, которую можно назвать производной: это проблема сновидений. Было бы любопытно и одновременно затруднительно обсуждать сновидения исключительно в их медицинском выражении, то есть с точки зрения диагноза и прогнозирования патологических состояний. Фактически сновидение связано со здоровьем и болезнью, а поскольку оно, в силу своего бессознательного происхождения, черпает материал из обилия сублиминальных впечатлений, то сновидение способно порой продуцировать образы, полезные для выявления общей картины. Так нередко случалось со мною в тех случаях, когда наблюдалось расхождение в диагнозе на основании органических и психогенных симптомов, что вызывало определенные трудности. Некоторые сновидения также важны для прогнозирования [32]. Впрочем, в этой области до сих пор отсутствуют необходимые изыскания, например, тщательно собранные истории болезней и тому подобное. Врачи с психологической подготовкой по-прежнему не записывают сны пациентов систематически, хотя это позволило бы собрать материал, который помог бы прояснить последующие обострения тяжелых заболеваний или даже летальные исходы, иными словами, событий, результат которых нельзя было предвидеть на начало записей. Вообще исследование сновидений есть дело всей жизни, их тщательное изучение требует сотрудничества многих специалистов. Посему в этом кратком обзоре я предпочту изложить фундаментальные вопросы психологии сновидений и толкования снов таким образом, чтобы люди, не имеющие опыта в данной области, смогли бы составить себе общее представление об этой области и об исследовательском методе. Тот, кто хорошо знаком с материалом, вероятно, согласится со мной – усвоение основополагающих принципов намного важнее казуистического накопления данных, которое не в состоянии заменить недостаток опыта.

Сновидение – это фрагмент непроизвольной психической деятельности, осознаваемой ровно настолько, чтобы этот фрагмент репродуцировался при пробуждении индивидуума. Среди всех психических явлений сновидение представляет, быть может, больше всего «иррациональных» фактов. Кажется, что оно обладает минимумом той логической связанности и иерархии ценностей, какие присущи прочим элементам сознания, и потому сновидение менее всего проницаемо и постижимо. Сновидения, которым свойственна логическая, этическая или эстетическая целостность, можно считать исключениями. Обычно сновидение есть причудливое и непонятное творение, которое обладает множеством «дурных качеств» – отсутствием логики, сомнительной моралью, неприглядной формой и очевидной абсурдностью или бессмыслицей. Поэтому слишком часто люди склонны отмахиваться от снов как от глупых нелепиц, лишенных какой бы то ни было ценности.

Всякое истолкование сновидения есть психологическое утверждение по поводу какого-то содержания. Это небезопасно, ведь сновидец, подобно большинству людей, обыкновенно выказывает удивительную чувствительность к критическим замечаниям, причем не только к ошибочным, но прежде всего к верным. Поскольку невозможно, исключая совершенно особые условия, разгадать смысл сновидения без соучастия самого сновидца, требуется экстраординарный такт для того, чтобы не задеть излишне его чувство собственного достоинства. Например, что можно сказать, если пациент поведает тебе ряд своих непристойных сновидений, а затем спросит: «Почему я вижу такие отвратительные сны?». На подобный вопрос лучше вообще не отвечать, потому что ответ затруднителен по многим причинам, в особенности для начинающего аналитика, и велик риск в подобных обстоятельствах произнести некое неловкое словечко, прежде всего тогда, когда аналитик полагает, что он знает ответ на такой вопрос. Понимать сны настолько непросто, что я уже давным-давно взял себе за правило, когда кто-то рассказывает мне свой сон и спрашивает моего мнения, перво-наперво говорить себе самому: «У меня нет никакого ответа на вопрос о том, что означает данное сновидение». После этого можно приступать к изучению сновидения.

Здесь читатель наверняка захочет спросить: а стоит ли в каждом конкретном случае искать смысл сновидения? Даже если допустить, что сновидения вообще имеют некий смысл и что этот смысл можно выявить?

Легко доказать, что животное относится к позвоночным, если обнажить его спинной хребет. Но как прикажете обнажать внутреннюю, смысловую структуру сновидения? По всей видимости, сновидения не следуют никаким четко составленным законам построения или закономерным способам функционирования, если не считать некоторых хорошо известных «типичных» снов наподобие кошмаров. Тревожные сновидения нельзя назвать редкостью, однако они никоим образом не являются постоянными. Также мы знаем о типичных мотивах сновидений, знакомых даже непосвященным: полеты, восхождение по лестнице или подъем на гору, прогулка без достаточного количества одежды, выпадение зуба, толпы людей, гостиницы, вокзалы, железная дорога, самолеты, автомобили, страшные животные (змеи) и т. п. Эти мотивы встречаются очень часто, но их одних слишком мало для того, чтобы подтвердить существование какой-либо закономерности в сновидениях.

Некоторым людям снятся повторяющиеся сны. Особенно это характерно для молодых, но бывает и так, что одни и те же сны посещают человека на протяжении десятилетий. Нередко это чрезвычайно яркие сновидения, после которых остается убежденность в том, что «они должны что-то значить». Такое чувство вполне оправданно, если признать, даже соблюдая все предосторожности, что время от времени складываются определенные психические ситуации, способные вызывать сновидения. Но «психическая ситуация» есть нечто, если вообще возможно ее описать, тождественное конкретному значению – при условии, разумеется, что мы не будем упрямо придерживаться гипотезы (ничуть не доказанной), будто все сновидения можно проследить до несварения желудка, засыпания на спине и тому подобного. На самом деле такие сновидения и вправду искушают придумать для них какую-то рациональную причину. То же самое верно и в отношении так называемых типичных мотивов, которые многократно повторяются в длинных сериях сновидений. Здесь тоже трудно отделаться от впечатления, будто «они что-то означают».

Но как нам вычленить достоверное значение и как затем подтвердить правильность своего истолкования? Можно, например, хотя это будет ненаучно, предсказывать грядущие события по сновидениям посредством сонника и давать толкования по последующим событиям, допуская, конечно, что смысл сновидения заключается в предвосхищении будущего.

Другой способ напрямую указать на значение сновидения может состоять в том, чтобы обратиться к прошлому и реконструировать ранний опыт по возникновению во сне определенных мотивов. Возможности такой реконструкции ограниченны, однако этот способ изрядно пригодится, если получится с его помощью разузнать о чем-то, имевшем место в действительности, но остававшемся для сновидца неосознанным – во всяком случае, таким, о чем он не хотел бы вспоминать ни при каких обстоятельствах. Если же дело обстоит иначе, перед нами всего-навсего образы воспоминаний, появление которых в сновидении, во‐первых, никем не оспаривается и которые, во‐вторых, совершенно посторонние по смыслу, если мы говорим о содержательной функции сновидения: с тем же успехом сновидец мог бы сообщить все то же самое сознательно. К сожалению, возможности прямого доказательства смысла сновидения на сем исчерпываются.

Величайшая заслуга Фрейда в изучении сновидений