Сзади послышался вой сирены, громкий визг тормозов.

Этот характерный звук тормозов на четыреста шестьдесят девятом «УАЗике» не спутаешь ни с чем. Ни одна другая машина не издает такой звук.

Обернувшись, я увидел облако пыли и крышу остановившегося автомобиля.

Хлопнули двери. Увидел чью-то голову, без фуражки.

Послышались невнятные голоса.

— Нужно уходить скорее! Они сейчас за нами полезут! — выдохнул Горчаков.

Само собой, я был с ним согласен. Нас заметили, а что последует дальше и дураку понятно. Но милиционеры почему-то медлили — вызывали подкрепление, что ли?

Словно забыв про проколотую ногу, сержант бежал наравне со мной. Осознание того факта, что мы едва не попались, подстегивало и добавляло сил.

У меня уже был опыт преследования по лесу. В две тысячи первом году, еще будучи молодым лейтенантом, я участвовал в спецоперации во второй Чеченской кампании. Наше подразделение «РХБЗ» в составе тактической группы тогда едва не попало в окружение на границе с Дагестаном. Нашу группу с отделением спецназа гоняли по лесу больше суток. Выбрались не все, да и задачу тогда практически провалили. У командования было подозрение, что боевики хотят использовать химическое оружие, только какое именно мы так и не узнали. В общем, сейчас я почему-то думал именно о том, как командир нашей группы тогда путал следы, умело расставлял мины и ловушки, устраивал засады, да и вообще, грамотно командовал отступлением.

Расстояние между милицией и нами было около сотни метров. Нужно было срочно искать преимущество, но сначала…

— Влево давай! — я решительно потащил напарника за собой.

— Зачем? — прохрипел тот.

— Некогда объяснять!

Чаще всего преследуемый тупо бежит по прямой, надеясь на свою скорость и удачу. Естественно, если погоня проходит по лесу, то он издает много шума — ломает ветки, сминает сухие прошлогодние листья. Ну и постоянно остается на виду преследователей. Психология поведения человека тут не вполне понятна. Особенно это часто можно увидеть в различных второсортных фильмах…

Немного замедлившись и стараясь ступать тише, мы круто свернули влево. Выбирали наиболее заросшие участки. Благо, лес тут был молодой, стволы деревьев в основном были тонкие, попадалось много кустарников и заросших высокой травой участков. А вот дальше, метров через сорок уже виднелись более крупные деревья, там скрыться было бы значительно сложнее. Кое-где нам попадались упавшие от старости и частично рассохшиеся стволы старых деревьев.

Сирена на патрульной машине позади по-прежнему громко выла, слегка заглушая шум наших шагов. Из-за воя я не слышал, преследовали ли нас патрульные. Надеюсь, собак у них нет?

Я все-таки остановился и обернулся — далеко позади и справа мелькали силуэты милиционеров. Кажется, их было трое. Даже не знаю, видели ли они нас сейчас. В любом случае мы продолжили удаляться от опасного места. Чем дальше, тем лучше. И все бы хорошо, но тут и впереди слева тоже послышался звук приближающегося автомобиля. Скорее всего, тоже патрульного. Дорога в этом месте делала крутую петлю…

Время было уже вечернее — примерно часов шесть, может чуть больше. Ну кто еще будет ездить здесь в такое время суток, особенно после того кипиша, что мы устроили на дороге? Наверняка за тот промежуток, что мы провели в лесу, в этом районе уже собралась большая часть местной милиции. Наверняка уже и план-перехват по всем местным дорогам объявили. Нужно торопиться как можно скорее.

Вновь увидел отблески синего цвета. Точно милиция… Черт, да их тут скоро будет как грибов после дождя. И у сотрудников наверняка есть карта всех этих территорий.

— Идем правее, — процедил я, спешно прикидывая, как действовать дальше.

Горчаков согласно кивнул и последовал за мной.

Вскоре я заметил, что он вновь начал шипеть от боли и припадать на больную ногу. Причем с каждым шагом, сержант постепенно отставал. Он весь вспотел, на лице блестели капельки пота. По искаженному лицу было видно, что нога зверски болит. Кроссовок частично пропитался кровью. Дело плохо.

Ориентир — антенны «Дуги-1» я давно уже потерял из вида и по сути, сейчас мы бежали вслепую. Я лишь примерно представлял, где находится дорога, и где сейчас могут находиться наши преследователи. Хоть мы и были примерно в полутора километрах от «ЗГРЛС», точного местоположения я не знал.

Территория засекреченного объекта была обнесена высокой бетонной стеной, сверху которой двойным кольцом крепилась колючая проволока. Перебраться через нее без специального инструмента было практически нереально. Опытному человеку хватило бы и обычного штык-ножа с чехлом. Я точно знал, что у него было не менее двадцати самых различных применений, одно из которых перекусывать проволочные заграждения противника.

— Леха, я сейчас рухну… — пробормотал тот, тяжело дыша и вытирая пот со лба. — Иди дальше сам!

Он присел на обломок бревна, скривился от боли.

— Что, болит?

— Я ее себе отгрызть готов…

— Ну, хватит уже чушь нести! — разозлился я. — Что за разговоры пошли? Это всего лишь учебное задание, мы не на войне. Тут никто тебя убивать не будет. Либо зачет, либо не зачет, других вариантов нет. Только вспомни, сколько мы уже прошли! Ты готов сдаться и все бросить?

— Ну… Нет!

— Тогда не ной. Вставай и шевели копытами!

— Да не могу я. — выдохнул он и от досады ударил кулаком по стволу дерева. — Болит так, словно кусок стекла все еще в ноге и каждый шаг отзывается острой болью!

Моя ранее распоротая Мишей нога, тоже ныла. Не сильно, но довольно ощутимо. Кровь слегка сочилась, подсыхала. Корка трескалась, тянула.

— Давай, давай… — переводя дыхание, ободряюще произнес я. — Потихоньку, наступай только на носок. Все получится. Я помогу!

Опираясь на мое плечо, он поднялся и мы не торопливо продолжили движение. Хорошо, что молодой зелени здесь было много, она надежно скрывала нас от преследователей. И, кажется, уловка удалась — по моим наблюдениям, патрульные двигались строго вперед, постепенно удаляясь от нас.

Вообще, мне довольно сложно описать мое состояние в тот момент. С одной стороны я понимал, что задание у нас учебное и по сути, провалив его, ничего страшного не случится. Ну, кроме того, что обучение в учебном центре для нас закончится, а мы вернемся обратно на прежние места несения службы. Правда, возвращаться в стройбат мне крайне не хотелось.

Обидно будет, даже стыдно. Но не смертельно же…

Однако с другой стороны, из-за того, что вся местная милиция действовала наверняка, осознание сложившейся ситуации давно уже смазалось и воспринималось в совершенно ином свете. Казалось, что все происходит по-настоящему, да собственно, так оно