Ну с половинками это сразу мимо, какая из меня принцесса. Тут и ежу понятно, что невестой королевской мне не быть. А вот попасть в свой мир нужно.

Единственное, что зудит на подкорке и не дает покоя − зачем представителям Ханара этот венец. И для чего им помогает лорд Колхер. Добрый самаритянин? Кану говорила, что у него своя выгода. Но пока я ее не вижу. Впрочем, я и истории всей о венце не знаю.

Карета в очередной раз подпрыгивает на ухабе и Кану тревожно всхрапывает во сне. Закусываю губу, внутренне прося высшие силы, чтобы она не проснулась. И те, видимо, прислушиваются, потому что дуэнья, немного поерзав и устроившись поудобней, снова засыпает. А я возвращаюсь к мыслям об артефакте и неожиданном помощнике.

Вот не могу я ему доверять, положиться на него не могу. Не знаю даже, в чем дело. Возможно меня останавливает тот факт, что он предает свою семью, передавая важный артефакт представителям враждующей страны. Или что сам Колхер отдаленно напоминает внешностью Санька, а это вот никак не вызывает симпатии.

И хоть понимаю, что мое отношение к Колу может быть несправедливым и предубежденным, а отмахиваться от предчувствия не собираюсь. Этот мир за несколько дней показал, каким жестоким может быть. Верить тут нельзя никому. Никто так просто помогать не будет. Нужно держать ухо востро и делать собственные выводы.

Ханарцы хотят, чтобы я им передала артефакт и обещают вернуть на Землю. Но сам Кол ни разу не упомянул, что нужен ритуал для возвращения. И, если подумать, то сережке, которая меня сюда перенесла, тоже не требовались дополнительные манипуляции. Можно ли сделать вывод, что мне врут? Домой меня не отправит. Когда венец будет у них, скорее всего от меня избавятся… Без сожаления…

Придя к столь неутешительным выводам, печалюсь еще больше. Нужно рвать когти из этого места, и побыстрее. Авось получится самостоятельно воспользоваться венцом…

От подобных мыслей становится страшно. Я собираюсь обвести вокруг пальца две заинтересованные стороны и сделать все по-своему. Получится ли?

Сердце тревожно бьется, словно этот самый венец уже у меня в руках. Я рискую очень сильно, но с другой стороны понимаю – это единственный путь домой и возможность остаться в живых. 

Уже в сумерках карета подъезжает к небольшому городку, я б даже сказала деревеньки, которая разрослась до огромных размеров. Окруженный частоколом, с высокой деревянной башней в центре, Альборо назвать селом трудно. Но до каменных стен Сипа ему далеко.

Отряд въезжает в массивные деревянные ворота, и поскрыпывающая карета медленно катится в окружении воинов, как пленница среди диких варваров.

Отель в Альборо тоже имеется. Даже не отель, скорее трактир. Большой, с огромным залом, где зависают местные по вечерам, и парочкой комнаток наверху. Одну такую получаем и мы − его светлость Маркус уже договорился обо всем наперед.

Дуэнья снова решительно протестует против общего принятия пищи и требует ужин в спальню. Я лишь вздыхаю. Сегодня я тоже неимоверно устала, но осмотреть зал и отметить колоритный антураж в состоянии. Так хотелось бы тут посидеть, наслаждаясь ужином, понаблюдать за местными и воинами, увидеть всех в непринужденной обстановке.

Лишь на несколько секунд меня, улучив момент, перехватывает лорд Колхер. И пользуясь случаем, что мадам Кану о чем-то спрашивает Маркуса, увлекает чуть в сторонку.

− Это вам, прекрасная Ноэль, − лукаво улыбается дракон и презентует большое сочное яблоко.

Сквозь тонкую желтую шкурку плода просвечивается нежная белая мякоть, свежий, чуть отдающий медом аромат тут же заполняет ноздри. Вот рту собирается слюна.

− Спасибо, лорд Колхер, − несмело улыбаюсь, не зная, как реагировать на сей презент.

− Не за что, Ноэль. И можете звать меня просто Кол, я же говорил, − мягко журит. − Иногда ситуацию нужно немного подсластить, и она уже не будет казаться такой плачевной. Не правда ли?

Рассеянно киваю и, почувствовав лопатками колючий взгляд дуэньи, спешу к ней, крепко зажимая в руке подарок.

– О чем с ящером любезничала? – уже в комнате шипит змеей Кану.

Я молча потираю руку, за которую она меня сюда волокла, словно за нами гнался трехголовый цербер.

– О чем мне еще с ним любезничать, мадам Кану, – пожимаю плечами. – Только о нашем деле. Он сам признался, что и есть ваш “человек”.

Но яблоко, спрятанное в кармане юбки, холодит бедро и намекает, что не всю правду я рассказываю дуэнье.

– Надо же, – поджимает губы. – Я рассчитывала, что до замка потерпит.

Снова пожимаю плечами, мол, кто этих ящеров разберет…

Ночь проходит в сумбурных метаниях и сомнениях. Лишь на несколько часов удается забыться в тревожной дреме, наполненной обрывочными сновидениями и смутными воспоминаниями. А затем меня будит Дениз, и утро повторяется почти в точности, как и предыдущее – завтрак, наряды и поездка в душной темной карете.

Впрочем, одно отличие все же имеется. Мадам Кану сегодня на редкость тиха и молчалива. Даже не делает замечаний. А ведь лорд Колхер приветствуя нас, неприлично долго задержал мою руку в своих ладонях и настойчиво пытался поймать глазами мой взгляд. Впрочем, помня наставления дуэньи, старалась смотреть куда-нибудь, только не на него. Сомневаюсь, что ситуация с взглядами настолько критична, как описывала дуэнья, но лишний повод давать все равно не стоит.

Плавный размеренный ход экипажа вскоре убаюкивает. Оказывается без нравоучительных бесед вполне себе неплохо спать на мягких диванчиках, удобно откинувшись затылком на подголовник. И организм тут же поддается на столь откровенную провокацию. Ночь была бессонной, так почему бы не вздремнуть до обеда. Вполне возможно, что после остановки, мадам Кану вспомнит о своих нотациях и заведет привычную шарманку. Нужно пользоваться моментом.

Еще немного повозившись, нахожу наиболее удобное положение и с наслаждением закрываю глаза. Мне даже начинает сниться какой-то сон. Сумбурный, непонятный, в котором смешиваются в странный причудливый коктейль оба мира и их жители. Но затем карету резко встряхивает, и она начинает крениться набок. Дениз, сидящая радом, от неожиданности вскрикивает и, не удержавшись на лавке, наваливается на меня. Испуганно распахиваю веки и начинаю судорожно осматриваться по сторонам. Побледневшее лицо мадам Кану пугает еще больше.

– Извините, ваше высочество, – пищит Дениз, пытаясь подняться.

Я отмахиваюсь и настороженно прислушиваюсь к тому, что делается за стенами экипажа.

Невнятный шум, топот и встревоженные крики заставляют напрячься.

– Мадам Кану? – вопросительно смотрю на дуэнью.

Взгляд женщины становится более осмысленным и фокусируется на мне. Но ужас в нем по-прежнему царит.

– На нас напали, – едва слышно выдавливает она.

– Почему вы так думаете? Может просто поломка… – стараюсь успокоить дуэнью. – Я сейчас выгляну и спрошу…