Шрифт:
Закладка:
— Надобно призвать Блюментроста, пусть какую свою микстуру мне пропишет! А ныне, может, что весёлое мне расскажут? Чего нового в столицей моей, девки? — спросила Анна фрейлин.
Шаргородская вышла вперед и заговорила:
— Ныне ночью в дому у Кантемира снова нечистый побывал, матушка-государыня. И тот нечистый тело мертвое помог забрать из дома. И те новости слуги вынесли и были напуганы изрядно!
Анна поменялась в лице. Она любила сплетни, но вурдалаки в доме Кантемира пугали её. Не такую новость хотела она услышать.
— Ты что сказала, дура? — спросила царица Шаргородскую.
— В доме князя Кантемира вурдалак озорует, матушка-государыня.
— Снова вурдалак! И когда сие кончится? — гневно сказала Анна. — Друг мой!
Анна обратилась в Бирену.
— Друг мой, или ты не передал мое повеление? Велела я сыскной коллегии сие дело выяснить.
Бирен поклонился царице и сказал:
— Передал, государыня.
— Тогда отчего сие? Что болтает сия дура о доме Кантемира?
— Сие надобно выяснить, ваше величество, — официально ответил Бирен. — Но расследование уже начато, государыня. В том я осведомлен.
— Я велела сии слухи по Москве прекратить. Но они ходят. Словно и не было приказа моего! Девка! Говори, что слыхала!
Шаргородская испугалась гневному голосу царицы и стала молоть вздор. Бирен прервал её:
— Хватит! Ты дело говори!
— Я и говорю, ваше сиятельство, мертвое тело пропало.
— Чье тело? — спросил Бирен.
— Тело служанки, что на кухнях у Кантемиров была. Она померла сия служанка, и тело её отнесли в подвал и положили в гроб. Но утром тела в гробу не было.
— А куда оно делось? — спросила Анна.
— Никто не знает, матушка-царица, — ответила Шаргородская. — Но известно, что лекарь Генин ума лишился.
Бирен не понял при чем здесь де Генин.
— Де Генин? — переспросил он.
— Он, ваше сиятельство, — сказала Шаргородская.
— Но де Генин при чем? Дело было в доме Кантемиров?
— Да, ваше сиятельство.
— Но как туда попал де Генин? — спросил Бирен.
— Он, сказывают, сидел у тела служанки.
Бирен повернулся к императрице и сказал:
— Я все выясню, государыня. И сделаю доклад обстоятельный.
— Выясни, друг мой. А то сия дура мало что толком говорит…
***
6
Снова в доме Кантемира.
Степан вернулся в комнату князя Антиоха Дмитриевича. Тот сидел в кресле бледный как стена.
— Что-то еще случилось? — спросил Волков.
— Письмо!
— Письмо? — не понял Волков.
— Принесли письмо. Только что! Письмо от обер-камергера графа Бирена!
— Он графа?
— Сам Бирен по воле императрицы желает все выяснить.
— Но дело только начато.
— А тело пропало! Дарьи нет, Степан Андреевич.
— Бирен уже об этом знает? — удивился Волков.
— И я также был удивлен, Степан Андреевич. Ведь времени то прошло мало, а царица и Бирен уже обо всем знают и письмо прислали из дворца! Он вас видеть желает.
— Граф Бирен? — удивился Волков.
— Вас ждут во дворце, Степан Андреевич. Завтра в полдень надлежит вам, господин надворный советник, прибыть к его светлости в его покои в Анненгоф. Так указано в письме.
— Придется быть. Хотя дел много, Антиох Дмитриевич. Надобно стряпуху вашу сыскать! Надобно лакеев опросить в дому вашем.
— Мой дом — ваш дом, Степан Андреевич. Делайте что надлежит.
— Спасибо, князь. И могу вам сказать, что вчера коллежский асессор Тарле отыскал вашего Тишку.
— Что? — Антиох побледнел. — Как отыскал?
— А вот так. Объявился ваш Тишка среди беглых татей. И насколько я сам могу судить — он был вполне живой.
— Погодите, Степан Андреевич. Вы про кого молвите? Про моего холопа умершего Тишку?
— Про него.
— И вы его видали вчера?
— Видал и говорил с ним. Но сегодня утром стало известно, что Тишка помер.
— Ничего не могу понять, Степан Андреевич. Голова кругом идет.
— Коллежский асессор Тарле отыскал вашего холопа. Назвался он Тишкой и сообщил что в бегах давно пребывает.
— Что это значит? — спросил князь.
— Некий человек назвался вашим холопом беглым по имени Тишка, князь.
— Степан Андреевич, но разве Тишка был беглым?
— Тот человек признался, что это так. Но ныне утром зарезали его у трактира.
— Ничего не могу понять! Степан Андреевич! — взмолился Кантемир. — Помоги мне! Богом прошу, помоги! Дело страшное!
Волков посмотрел на князя и сказал:
— Я еду в разбойный приказ!
— Моя карета к вашим услугам, Степан Андреевич. И лучшие лошади коих имею.
— Спасибо, ваше сиятельство. После разбирательства в приказе я буду у вас, князь. Никого из дома не выпускать!
Кантемир заверил Волкова, что отдаст все необходимые приказы.
— У вас есть неразговорчивые слуги, князь?
— Есть немой конюх Трофим, Степан Андреевич.
— Пусть он по надобности из дома выходит. А остальные в течение двух-трех дней покидать сии стены не могут! То дело государственное!
— Все понял, Степан Андреевич. А что насчет погоста? Будем сие дело делать, али как?
— Будем, князь! Возможно, пойдем нынче ночью.
— Нынче?
— Нынче и пойдем.
Волков развернулся и вышел из кабинета князя. Его ждал Приказ разбойных дел…
Глава 5
Загадочные события
1732 год. Сентябрь
1
Разбойный приказ в городе Москва.
Приказ разбойных дел существовал на Москве давно, еще со времен Ивана Грозного. И ведал он делами по убийствам, грабежам, отравлениям, обманам и поиску татей, которые сии разбои учиняли. После указа государя Петра Алексеевича об образовании коллегий, появилась коллегия розыскных дел, которая и заменила собой приказ разбойный.
Но канцелярию с пыточным застенком до сих пор именовали «Разбойный приказ» по старинке. Так на Москве привыкли. А чиновника, что начальствовал здесь, именовали дьяком, хотя был он уже не дьяк, а коллежский советник.
Волков хорошо знал дьяка Лариона Гусева по многим делам. Был сей чиновник делу своему предан и честен, но слишком хорошо разбирался в коньюктурах московской жизни. От того его никто с места сковырнуть и не мог. Гусев отлично выходил из разного рода затруднительных положений и приобрел много влиятельных друзей.
Степан был ниже чином по табели о рангах чем Гусев, но канцелярия юстиц-коллегии, где он служил, стояла над разбойным приказом. Потому его встречали здесь как лицо начальственное.
Волков выпрыгнул из кареты и сразу увидел лежавшее во дворе тело, накрытое рогожей. Рядом стоял высокий детина-стражник с алебардой в руках.
— Где дьяк Гусев? — прокричал Степан Андреевич.
— В приказе, а где ж ему быть?
В этот момент выскочил из приказа сам Гусев, немолодой полноватый мужчина с козлиной бородкой и длинными усами.
— Доброго здоровья. Имею честь видеть надворного советника Волкова?
— А ты, Ларион Данилович, аль не признал меня? С чего так?
— Признал, Степан Андреевич, но кто знает, не загордел ли ты,
