— Надобно призвать Блюментроста, пусть какую свою микстуру мне пропишет! А ныне, может, что весёлое мне расскажут? Чего нового в столицей моей, девки? — спросила Анна фрейлин.

Шаргородская вышла вперед и заговорила:

— Ныне ночью в дому у Кантемира снова нечистый побывал, матушка-государыня. И тот нечистый тело мертвое помог забрать из дома. И те новости слуги вынесли и были напуганы изрядно!

Анна поменялась в лице. Она любила сплетни, но вурдалаки в доме Кантемира пугали её. Не такую новость хотела она услышать.

— Ты что сказала, дура? — спросила царица Шаргородскую.

— В доме князя Кантемира вурдалак озорует, матушка-государыня.

— Снова вурдалак! И когда сие кончится? — гневно сказала Анна. — Друг мой!

Анна обратилась в Бирену.

— Друг мой, или ты не передал мое повеление? Велела я сыскной коллегии сие дело выяснить.

Бирен поклонился царице и сказал:

— Передал, государыня.

— Тогда отчего сие? Что болтает сия дура о доме Кантемира?

— Сие надобно выяснить, ваше величество, — официально ответил Бирен. — Но расследование уже начато, государыня. В том я осведомлен.

— Я велела сии слухи по Москве прекратить. Но они ходят. Словно и не было приказа моего! Девка! Говори, что слыхала!

Шаргородская испугалась гневному голосу царицы и стала молоть вздор. Бирен прервал её:

— Хватит! Ты дело говори!

— Я и говорю, ваше сиятельство, мертвое тело пропало.

— Чье тело? — спросил Бирен.

— Тело служанки, что на кухнях у Кантемиров была. Она померла сия служанка, и тело её отнесли в подвал и положили в гроб. Но утром тела в гробу не было.

— А куда оно делось? — спросила Анна.

— Никто не знает, матушка-царица, — ответила Шаргородская. — Но известно, что лекарь Генин ума лишился.

Бирен не понял при чем здесь де Генин.

— Де Генин? — переспросил он.

— Он, ваше сиятельство, — сказала Шаргородская.

— Но де Генин при чем? Дело было в доме Кантемиров?

— Да, ваше сиятельство.

— Но как туда попал де Генин? — спросил Бирен.

— Он, сказывают, сидел у тела служанки.

Бирен повернулся к императрице и сказал:

— Я все выясню, государыня. И сделаю доклад обстоятельный.

— Выясни, друг мой. А то сия дура мало что толком говорит…

***

6

Снова в доме Кантемира.

Степан вернулся в комнату князя Антиоха Дмитриевича. Тот сидел в кресле бледный как стена.

— Что-то еще случилось? — спросил Волков.

— Письмо!

— Письмо? — не понял Волков.

— Принесли письмо. Только что! Письмо от обер-камергера графа Бирена!

— Он графа?

— Сам Бирен по воле императрицы желает все выяснить.

— Но дело только начато.

— А тело пропало! Дарьи нет, Степан Андреевич.

— Бирен уже об этом знает? — удивился Волков.

— И я также был удивлен, Степан Андреевич. Ведь времени то прошло мало, а царица и Бирен уже обо всем знают и письмо прислали из дворца! Он вас видеть желает.

— Граф Бирен? — удивился Волков.

— Вас ждут во дворце, Степан Андреевич. Завтра в полдень надлежит вам, господин надворный советник, прибыть к его светлости в его покои в Анненгоф. Так указано в письме.

— Придется быть. Хотя дел много, Антиох Дмитриевич. Надобно стряпуху вашу сыскать! Надобно лакеев опросить в дому вашем.

— Мой дом — ваш дом, Степан Андреевич. Делайте что надлежит.

— Спасибо, князь. И могу вам сказать, что вчера коллежский асессор Тарле отыскал вашего Тишку.

— Что? — Антиох побледнел. — Как отыскал?

— А вот так. Объявился ваш Тишка среди беглых татей. И насколько я сам могу судить — он был вполне живой.

— Погодите, Степан Андреевич. Вы про кого молвите? Про моего холопа умершего Тишку?

— Про него.

— И вы его видали вчера?

— Видал и говорил с ним. Но сегодня утром стало известно, что Тишка помер.

— Ничего не могу понять, Степан Андреевич. Голова кругом идет.

— Коллежский асессор Тарле отыскал вашего холопа. Назвался он Тишкой и сообщил что в бегах давно пребывает.

— Что это значит? — спросил князь.

— Некий человек назвался вашим холопом беглым по имени Тишка, князь.

— Степан Андреевич, но разве Тишка был беглым?

— Тот человек признался, что это так. Но ныне утром зарезали его у трактира.

— Ничего не могу понять! Степан Андреевич! — взмолился Кантемир. — Помоги мне! Богом прошу, помоги! Дело страшное!

Волков посмотрел на князя и сказал:

— Я еду в разбойный приказ!

— Моя карета к вашим услугам, Степан Андреевич. И лучшие лошади коих имею.

— Спасибо, ваше сиятельство. После разбирательства в приказе я буду у вас, князь. Никого из дома не выпускать!

Кантемир заверил Волкова, что отдаст все необходимые приказы.

— У вас есть неразговорчивые слуги, князь?

— Есть немой конюх Трофим, Степан Андреевич.

— Пусть он по надобности из дома выходит. А остальные в течение двух-трех дней покидать сии стены не могут! То дело государственное!

— Все понял, Степан Андреевич. А что насчет погоста? Будем сие дело делать, али как?

— Будем, князь! Возможно, пойдем нынче ночью.

— Нынче?

— Нынче и пойдем.

Волков развернулся и вышел из кабинета князя. Его ждал Приказ разбойных дел…

Глава 5

Загадочные события

1732 год. Сентябрь

1

Разбойный приказ в городе Москва.

Приказ разбойных дел существовал на Москве давно, еще со времен Ивана Грозного. И ведал он делами по убийствам, грабежам, отравлениям, обманам и поиску татей, которые сии разбои учиняли. После указа государя Петра Алексеевича об образовании коллегий, появилась коллегия розыскных дел, которая и заменила собой приказ разбойный.

Но канцелярию с пыточным застенком до сих пор именовали «Разбойный приказ» по старинке. Так на Москве привыкли. А чиновника, что начальствовал здесь, именовали дьяком, хотя был он уже не дьяк, а коллежский советник.

Волков хорошо знал дьяка Лариона Гусева по многим делам. Был сей чиновник делу своему предан и честен, но слишком хорошо разбирался в коньюктурах московской жизни. От того его никто с места сковырнуть и не мог. Гусев отлично выходил из разного рода затруднительных положений и приобрел много влиятельных друзей.

Степан был ниже чином по табели о рангах чем Гусев, но канцелярия юстиц-коллегии, где он служил, стояла над разбойным приказом. Потому его встречали здесь как лицо начальственное.

Волков выпрыгнул из кареты и сразу увидел лежавшее во дворе тело, накрытое рогожей. Рядом стоял высокий детина-стражник с алебардой в руках.

— Где дьяк Гусев? — прокричал Степан Андреевич.

— В приказе, а где ж ему быть?

В этот момент выскочил из приказа сам Гусев, немолодой полноватый мужчина с козлиной бородкой и длинными усами.

— Доброго здоровья. Имею честь видеть надворного советника Волкова?

— А ты, Ларион Данилович, аль не признал меня? С чего так?

— Признал, Степан Андреевич, но кто знает, не загордел ли ты,