Шрифт:
Закладка:
Расширялось и хозяйство. Приличную сумму отдали в уплату той самой гнедой кобылы и снаряжения. Кроме того, купили возок — крытый экипаж на полозьях. Почти сразу же взяли и карету на колёсах для летних поездок.
Затем пошли укреплённые стёкла в окна, вставленные на места битых и обычных. Докупили и дров, а сама Севара с облегчением купила полушубок, чтобы спрятать странный дар с белоснежной шёрсткой подальше.
— Корреспонденция! — объявила Оленя, занося две местные газеты и несколько писем.
— От магов есть что?
— Пока нет. Обещались передать печать к концу весны ведь. Но есть, смотрите, дворянин.
Севара приняла протянутый первым конверт. Адрес отправителя был незнаком, но находился рядом — в Великом Лединске.
— Что там? — полюбопытствовала Оленя, складывая бумаги на крае стола.
— Хм… Приглашение на Весенний бал-маскарад. В День Мавишбеля.
— Ой, да, на Скотий праздник у нас все гуляют.
В недоумении Севара уставилась на Оленю, ожидая пояснений.
— Ну так ещё День Мавишбеля зовётся. Или Звериным днём. Но скот-то для нас важнее, потому и празднуем так.
— Как?
— Ну для скота. Сахарок лошадке даём, балуем, сами едим-пьём, костры жжём, ещё окликаем Мавишбеля.
— Окликаете?
— Да, поём: ой, боженька Мавишбель, вставай раненько, отмыкай землюшку, впускай росу на буйное жито… — смутившись своего пения Оленя смолкла.
— Не знала о таком, — призналась Севара, доставая автоперо и чистую бумагу, чтобы дать ответ на приглашение сразу. На бал поехать согласилась, решив, что пора бы обзаводиться знакомыми.
Оставшийся день прошёл своим чередом, как и предыдущие. Старые тетради давно легли в ящик прикроватной тумбочки, скрытые от глаз. Вернуться к легендам помог только неспокойный сон, который с переезда так и остался тревожным: полным мороза и старых неприятных воспоминаний.
В одну из ночей Севара в поту металась по кровати. В её кошмар пришёл отец, брызжущий слюной.
Он кричит на малютку Яшара, отталкивает дочь, и та рыдает от беспомощности. Годияр закрывает собой младшего, но вот батюшка замахивается и ударяет его по уху. Неокрепший подросток падает и затихает, а отец переключается на мальчишку и бьёт его без остановки.
Хотя в реальности, Севара это точно помнила, на крики прибежала бабушка, унеся Яшара подальше, а Годияр поднялся почти сразу и накричал на отца, а после увёл сестру.
Проснувшись среди тёмной комнаты и сбившегося одеяла, Севара села. Заснуть уже не выходило, потому она зажгла свечу и, чтобы занять себя, вытащила тетради. От них ещё пахло застарелой пылью и сыростью, а ещё пудрой, которая хранились в том же ящике, где те лежали столько дней.
Листы шуршали, будто перешёптывались друг с другом, казалось они то и дело произносят «Хозяин Зимы». Но то было лишь воображением. Севара открыла одну из тетрадей наугад, подмечая подчёркнутые автором строчки:
…《в те поры многие ехали на север за заработком. И один из юношей подался в шахтёры, съехав с юга. Да только возьми и приключись обвал. Немало мужиков полегло, и сей бы помер, но явился беловласый Хозяин Зимы, чей замок не дал людям свободы в добычи кристалла. Стал он пред тем юношей и молвил: «Желаешь ты умереть?»》…
Севара вздрогнула. Перед глазами ожила картина, как к ней самой склоняется незнакомец в мрачном лесу и задаёт точно такой вопрос. Что она ответила тогда?
…《«Нет» — изрёк тот малец. И тогда Хозяин Зимы простёр длань к его сердцу, а иную к очам и нарёк его своим сыном — Снегом》…
Её собственное сердце потяжелело, будто его кто-то сжал. Или то очередное воспоминание? Тот мужчина с белыми волосами, его тяжёлая рука, опущенная на её грудь…
Отвлечение вышло отвратительным. Только накрутила себя больше прежнего. Ей о той встрече забыть надо и не вспоминать, пустое это. Ан нет, всё лезет она, не выходит из головы, как ни старайся.
— Вздор, — настойчиво сказала Севара, разгоняя душащую тишину, — не нагнетай! Помог кто-то, и ладно. Маг был, точно маг! А ты уж сама себе надумала встречу со сказочным героем.
До самого утра сон не приходил. После завтрака Севара собрала все тетради и унесла в библиотеку, на дальнюю полку, лишь бы не видеть их, не напоминать о том, что так хотелось позабыть, как глупый кошмар. Возвращаться мыслями к тому дню, к тому вечеру было страшно, оттого что пред странным незнакомцем Севара ощущала беспомощность. Ей нечем было ответить, потому она трусливо уговаривала не думать о встрече с беловолосым, боясь сознаться, что врёт самой себе, лишь бы спрятаться.
Теперь дни тянулись патокой. Неспешные, вязкие, полные забот, каждый оценивался бы в год. Наконец начинало теплеть. Метели уже не возвращались, снега стало меньше, а морозы ослабли. Севара занималась восстановлением поместья: установить новый забор, провести магическую энергию для освещения, купить часть новой мебели, ещё шторы, восстановить библиотеку… Работы оставалось много. Не забывала Севара и о себе — купила новый гардероб, рискнула даже заказать лёгкие платья на лето.
Слуги, получив первое жалование, ходили довольные. Договоры с ними ещё были в процессе заключения, Севара тянула из-за ожидания личной печати. К счастью, никто и не торопил.
— С праздником! — вместо пожелания доброго утра сказала Оленя однажды.
— И тебя, — ответила Севара, не сразу вспомнив, что настал День Мавишбеля.
— Платье к вечеру какое вам подготовить?
— Синее с буфами на рукавах.
О предстоящем Весеннем бале, к своему стыду, Севара тоже позабыла. Его она так и не внесла в список дел. Впрочем, она и не хотела уделять событию никаких особых сборов.
— Дед Ежа пусть экипаж подготовит, а Неждан отвезёт.
— Я передам. Только Неждана пока нет.
— А куда ж он делся? — удивилась Севара, входя в столовую.
— С праздничком вас, сударыня, — приветствовала Забава, принесшая пузатый чайник. — А Нежд убёг. Парни с города позвали жидель пить и венок на поле носить.
— И вас Забава с праздником. Что за «жидель»? И что за венок?
— Навроде пива дешёвого. А венок, так то парня пригожего выбирают, на поля к кострам ведут. Мол он эдак природу обманет, чтобы та проснулась. Ну, навроде Мавишбель он…
— Прекрасно! А меня уведомить?
— Так, его дедушка Ежа отпустил, он к обеду уже прибежать должен, — напугано затараторила Оленя, — не будет он пить много, не извольте беспокоиться.
— Чего ты его защищаешь? — Севара сощурила глаза. —
