— Буду ждать.

После этих слов сеанс связи с писателем закончился. Он постепенно дорабатывал ту предысторию, которую я планировал использовать в Землях. Увы и ах, но сам я не особо хорош в придумывании подобных вещей, поэтому приходилось обращаться к сторонним исполнителям, благо, даже такие были.

Цену этот человек не задирал, так как конкуренция, как и везде, была более чем жёсткая. Даже в такой сравнительно специфичной категории как «создание предыстории для персонажа».

Имея те вводные, что я ему дал, в плане выбора замка, класса, а также некоторой части закупа, он «родил» историю, которая мне скорее нравилась.

Два беглеца — брат и сестра, близнецы. Эльфийские полукровки — не просто смесь тёмного эльфа или лесного эльфа и человека, а именно что наполовину лесной эльф, а наполовину тёмный. Это позволяло сохранить некоторый баланс характеристик и способностей, между тёмным и лесным, а также добавить некоторое «смягчение» в плане репутационных проблем, которые были свойственны тёмным.

Я вновь начал примерять на себя эту роль. Как я сказал ранее, он описал обоих персонажей как «беглецов». Он же подарил нам по восемь с копейкой десятков лет — то есть, по меркам любых эльфов, мы едва-едва перешли с юношества на молодость. Впрочем, оценивая то, что он успел прописать из пережитого нами… этого было более чем достаточно.

Матерью была жрица Ллос, да и весьма титулованная, приближавшаяся к грани старшей жрицы, постепенно копившая влияние для становления верховной, но… потом случился наш «отец». Рейд на поверхность, очередная резня с эльфами лесными, новые порции рабов как для служения, так и для жертв и продажи куда-то далее. Просто бизнес, ничего более.

Однако её заинтересовал один из захваченных рабов — лесной эльф, который сражался особо хорошо. Тот был статен, вынослив, суров… у неё взыграла жадность, от чего она оставила его при себе. В конце концов, многие жрицы любят «играть», проверяя волю на прочность, в конце концов ломая свои игрушки и превращая их в что-то иное. Его же такая судьба и должна была постигнуть.

Но, волею судьбы, игрушка ей насолила. Нами.

Избавляться от детей в обществе тёмных эльфов не одобряется, а потому ей осталось только принять произошедшее за данность. Как минимум, рождённые дети всегда сойдут за жертву богине — та такое весьма любила.

Время шло, неспешно и неторопливо. После чего происходит главное событие — в этот мир приходим мы с моей «сестрой». Однако, это событие омрачается тем, что у жрицы просто не получилось принести нас в жертву.

Вполне очевидно, что это было связано отнюдь не с большой любовью — где Ллоситы, а где любовь, кроме как к себе? Всё было куда проще — богиня решила поиграть, не приняв жертву, шутки ради пошатнув эту жрицу. Её сослали куда подальше, а статус оной резко обрушился.

Попытки принести нас в жертву срывались трижды, с одними и теми же эффектами, после чего, скрипя зубами, было принято решение — они будут жить и станут теми, кто сумеет попрать спокойствие поверхности.

Их — то есть, нас — начали обучать и растить по всем традициям. За моим персонажем закрепилась роль весьма «тяжёлого» юнита, вплоть до того, что ему пророчили роль мерцающего, спустя годы работы, но говорили об этом уверенно. В магии я не преуспевал, в отличии от моей сестры.

«Семейной» любви мы, впрочем, испытали в достатке. Наказания как за проступки, так и просто по желанию, были для нас привычны. Это я и отобразил на спине моего аватара, нанеся туда вереницу шрамов, тогда как ей доставалось куда меньше.

Год за годом, десятилетие за десятилетием, но какой-то проблеск светлого оставался в нас обоих. Из-за этого же мы сблизились — в каком-то смысле, мы стали спиной к спине… фигурально.

И вместе с этим, чем дальше всё шло, тем больше мы приходили к мысли, что нам надо бежать. Нас начинали брать в рейды на поверхность, где мы уже эту поверхность видели… и ощущали к ней тягу. Играла кровь отца, из-за которой мы так и тянулись к лесам.

Во время одного из этих рейдов мы и сбежали. И оный побег был весьма звучен — мы ударили нашему же отряду в спину, сыграв с ними в лесу в «догонялки», где выживших было только двое.

Мы какое-то время скитались, пытаясь понять этот мир. Ощутить, каково это — быть частью иного, отличного от тёмных эльфов, бытия.

И, очевидно, с этим у нас были проблемы. Пусть мы и отличались от тёмных эльфов, наша кожа была несколько светлее, но опознать нас было более чем легко. Нам хотя бы не столь сильно мешало солнце.

В конце концов, мы оказались в одном из кругов друидов, рядом с которым часто проходила как как торговая гильдия, так и встречались тёмные эльфы, подобные нам. Это были последователи Луны — они, к нашему удивлению, отнеслись к нам доброжелательно.

Друиды приняли нас как гостей, обогрели… дали пищу и кров. От них же мы узнали и о том, насколько велик внешний мир, насколько он разнообразен… а многим позже туда же прибыл один из рыцарей людей. Прибыл он не воевать, а наоборот, приблизиться к природе и отдохнуть, несмотря на краткость жизни людей.

Он не рассказывал о себе многое, лишь изредка упоминая о своей более ранней, весьма насыщенной жизни и с кем ему приходилось столкнуться, но некоторые из жрецов с пониманием и сочувствием смотрели на него, когда видели на его руке кольцо-печатку. Особенно горевали по этому поводу проходившие люди из торговой гильдии, но из-за этого же они начали проявлять интерес и ко мне, как к тому, кому рыцарь раскрывался более всего. Один из них даже обещал что-то похожее на сотрудничество, выписав документ.

Ко мне, при этом, прибился один из зверьков храма — тут писака схитрил, специально не обозначая какого зверя я брал с собой.

Однако всему приходит конец, как и нашему мирному существованию. Видимо, наш уход столь разозлил нашу «мать», что она выслала на наши поиски достаточно большой отряд… который решил штурмовать этот круг-святилище. И мы, конечно, выступили на его стороне.

К сожалению, силы в итоге оказались неравны. В последние минуты нашего бытия там, рыцарь-человек передал мне его печатку, и стоило её взять в руки, как пришло понимание того, что это.

В последний момент, жрецы Луны решили дать нам шанс, открывая портал в новые земли. Столь наспех поставленный, ненадёжный и мерцающий