народного учителя с Дона. По окончании службы они разговорились, Степун спросил у него, не стыдно ли ему воевать против родного отечества на стороне Гитлера. На что «власовец» ответил, что все русские люди, на чьей бы стороне они ни сражались, бьются не за отечество, а за могилу в родной земле. «Я вот и сам начинаю подумывать, не вернуться ли мне домой? Пускай меня лучше Сталин расстреляет, чем гитлеровский нацист. На Дону и покойнику легче дышать, чем на Эльбе...» Под впечатлением от разговора Степун приходит к выводу, что, во-первых, следует различать родину и отечество: любовь к родине не означает любви к отечеству, и наоборот; во-вторых, измена отечеству ради спасения порабощенной родины в некоторых случаях допустима; и в-третьих, пребывание на чужбине оправдывается только борьбою за родину. Если бороться нет ни сил, ни желания, то человеку лучше вернуться, потому что «в эмигрантщине Россия сгнивает».

  Россия за горизонтом | Wilson Center

November 04, 2024 23:55

Россия за горизонтом | Wilson Center

Для кого красота, град Китеж и символ потерянного рая, а для кого — уродство и Мордор. Образ воображаемой России сидит в голове у каждого эмигранта и сообразно его политическим взглядам может меняться в самом широком диапазоне. Чем дольше эмигрант живет в отрыве от родины, тем больше он привязывается к этому воображаемому аватару и тем более драматическим становится разрыв между реальностью и фантазией — между Россией подлинной и Россией мыслимой.  Поколение за поколением выходят русские из плена и, обреченные на вечные скитания, рассеиваются по миру. Через одно, максимум два поколения они уже не помнят, откуда они и зачем, дети не понимают языка, на котором их родители ругали или оплакивали родное пепелище. Память хоронит родину в зыбких песках: зримая, материальная Россия проваливается за горизонт и уходит в небытие, а вместо нее появляются миражи — мерцающие и недостижимые.  Иному самонадеянному эмигранту кажется, будто Россия переехала вместе с ним в Тбилиси или Берлин, что он унес ее в сердце, на подошвах своих ботинок или, как Ходасевич, в дорожном мешке. Думать так — большое заблуждение. Что сейчас, что тогда, после октября, Россия осталась в России, и именно там, сколько бы ни вытаптывали культурную поляну сапогами, пробьются новые культурные ростки, именно там, а не в Тбилиси или Берлине, появится новый Платонов. Потому что высокая культура — это оседлая культура, а не кочевая. Эмигранту-кочевнику, находящемуся вне языковой среды, всегда приходится довольствоваться завтраком туриста и консервами, которые он взял с собой в поход, — закатанным в стерильные банки воздухом старой России.  Непритязательность и скудость русской природы, о которой писал один из пассажиров философского корабля Федор Степун, дает волю творческому воображению. Глядя на Россию отстраненно, как художник на картину, эмигрант добавляет в этот скучный левитановский пейзаж тона. У эмигрантов новой волны свежи впечатления от столкновения с государством и нанесенные раны еще как следует не зарубцевались, а потому, не жалея красок, они мажут темными цветами. Совсем другое дело — эмигранты, вынесенные на чужой берег четвертой или пятой волнами. Те, исполненные сентиментальной нежности, добавляют в пейзаж пастельные тона. И то и другое есть авторское видение, попытка разглядеть красоту или уродство за горизонтом.

  Россия за горизонтом | Wilson Center

November 04, 2024 23:53

Андрей Никулин - «Русская национальная идея, вдохновлявшая некогда... | Facebook

«Русская национальная идея, вдохновлявшая некогда Аксаковых, Киреевских, Достоевского, в последние десятилетия необычайно огрубела. Эпигоны славянофильства совершенно забыли о положительном творческом ее содержании. Они были загипнотизированы голой силой, за которой упустили нравственную идею», — Георгий Федотов, 1929-й год. Задумался вот, все разговоры о необходимости иметь некую, особенную национальную идею, бесчисленные мантры и рассказы о величии России, все геополитические прожекты сделали лучше жизнь хоть одного простого русского, ну или российского человека? Не кабинетных балаболов, жирующих на номенклатурных харчах, а обычного "среднестатистического россиянина"? Вечные истории, что надо пожертвовать жизнью, семьей, деньгами, в очередной раз затянуть пояс ради Родины, вернее ради удовлетворения амбиций тех, кто присвоил себе право называться Родиной. И долгие века, в течение которых людям внушалось, что они всегда и вечно должны Отечеству и очередному Его Превосходительству, которое этим отечеством в конкретный момент правит, должны по умолчанию, потому что в этом, оказывается, и заключена пресловутая "национальная идея" - все это создало врожденную, укорененную веру, что иначе быть не может. Тебя поимеют, перемелют и выбросят на свалку, чтобы приняться уже за твоих детей. Страна у нас действительно одна, и ради нее нужно работать и жить, но не забывая при этом работать и жить для себя и своих близких. И строить счастливое будущее не в далекой перспективе, на очередных стройках и неосвоенных окраинах, а в конкретной городской квартире или в загородном доме. Жить, чтобы просто жить, с уверенностью, что каждый завтрашний день будет лучше и не придет к тебе товарищ майор, чтобы мобилизовать ради некоей абстрактной и называемой им великой цели. Конечно все это банальности, но судя по происходящему вокруг эти банальности почему-то забылись, оказавшись подмененными пусть неординарным, но лютым мракобесием.

  Андрей Никулин - «Русская национальная идея, вдохновлявшая некогда... | Facebook

November 04, 2024 23:39

Альфред Кох - Прошли два года и двести пятьдесят четыре дня войны.... | Facebook

Несколько дней назад я получил письмо от своего давнего читателя, лейтенанта ВСУ Евгения Писарука. Я уже как-то публиковал его письма мне. Вот еще одно, от 31 октября сего года (то есть четыре дня назад): “Доброй ночи, Альфред Рейнгольдович! Продолжаю ежедневно читать ваш "Дневник войны". Во всяком случае, пытаюсь не пропускать. Находимся