Шрифт:
Закладка:
Мы проболтали со Сьюзи больше часа, и к концу разговора я уже немного успокоилась. В самом деле, с чего вдруг я решила, что мой мир рухнул? Подумаешь, лишилась работы – найду новую. Что касается Кристиана, то он мне никогда и не принадлежал. Ситуация просто вернулась к исходной. Да, у него был короткий роман, но не со мной, а с Изабеллой. Разглядеть и оценить меня он так и не смог. Так стоит ли об этом жалеть?
Конечно, как бы я себя ни успокаивала, боль окончательно не ушла. Но с ней можно было жить, чем я и занялась. Прострадав, лежа на диване, пару недель, я решила привести в порядок дом, разгребла и вынесла старый мусор. Даже перекрасила крыльцо – причем сама. Сью, заглянув ко мне после обеда, просто руками всплеснула:
– Нэнси, ты ли это? Что-то я никогда не помню, чтобы видела тебя с кистью?
Я улыбнулась ей, пусть и через силу. День выдался жарким, краска воняла немилосердно, и я с самого начала работы с ней чувствовала, что мне нехорошо. Но из упрямства решила довести дело до конца. Я попыталась ответить подруги, но почувствовала, как желудок резко скрутился в тугой узел и, бросив кисть, помчалась к туалету. Слава богу, успела.
Когда я, ополоснув лицо, вышла из туалета, подруга уже сидела в гостиной. Увидев меня, она покачала головой:
– Прости, но выглядишь ты неважно. Ты не заболела?
Я постаралась улыбнуться:
– Нет, Сью. Все хорошо. Думаю, это из-за краски.
Она недоверчиво подняла бровь, но, слава богу промолчала. Я и сама начала уже подозревать, что дело не только в краске. Достаточно было вспомнить утренний бутерброд. Ломтики соленой рыбы и кольца консервированного ананаса. Сейчас при мысли о таком сочетании я чувствовала, как к горлу снова подкатывает тошнота. Но утром я съела его с аппетитом, даже не подумав, насколько это дикое кулинарное произведение.
Мы поболтали ни о чем, но недолго. Я по-прежнему чувствовала себя нехорошо, и подруга это почувствовала. Проводив ее, я помчалась в ближайшую аптеку. Нужно было проверить свою догадку.
Я была права. Тест на беременность показал положительный результат. То, что началось как невинная шалость, желание немного пожить чужой жизнью, получило неожиданный результат. Роман с боссом крутила Изабелла, но рожать-то ребенка теперь предстояло мне, и я даже не знала, радоваться или переживать по этому поводу.
Конечно, избавляться от ребенка я и не думала. Мало того, что детей я всегда хотела – отцом его был мой любимый мужчина. Пусть нам и не суждено быть вместе. Так что я перешла на здоровое питание, занялась собой. Как я буду обеспечивать и воспитывать его – разберемся по мере возникновения проблем. Тем более, что Сью обещала мне во всем помочь.
Вот и сегодня вечером она должна была прийти, поддержать меня и принести, как она сказала, «самые полезные в мире продукты». Поэтому, когда раздался звонок в дверь, я открыла ее, даже не глянув в глазок…
Первое, что я увидела, – это огромный букет роз. А вот тот, кто его держал, даже не удивил, просто поверг меня в шок. Кристиан Ричардсон, сияющий своей самой ослепительной улыбкой:
– Здравствуй, Нэнси. Или тебе больше нравится Изабелла?
Я стояла и хлопала глазами. Вот такого ожидать я просто не могла! А он протянул мне букет и спокойно спросил, будто мы виделись по-прежнему ежедневно:
– Я могу войти?
Я взяла цветы и посторонилась, пропуская его в дом. Ну и как я должна реагировать на это? Слава богу, букет дал мне возможность маленькой передышки, и я ей воспользовалась. Сбежала на кухню, якобы для того, чтобы поставить его в вазу.
Когда я вернулась, он уже вольготно расселся в моем любимом кресле.
– Как ты нашел меня? Как вообще догадался, кого нужно искать? Детектив помог?
Он покачал головой:
– Я отменил поиски еще до твоего увольнения – все равно они результата не давали. Сам все понял, когда ты ушла.
Он поднял холеную руку и принялся загибать пальцы:
– Кошки. Голос. Кроме того, ты же не думала, что я забуду, как пахнут твои волосы?
Я в растерянности пожала плечами:
– Мог и забыть… Но почему только после увольнения? Почему не раньше?
– Глаза. Меня смущал цвет глаз. С линзами – это ты ловко придумала. Я не сразу догадался. Теперь вижу, что не ошибся.
Я покраснела. После увольнения я перестала носить очки – линзы были намного удобнее. Кроме того, мне нравился синий цвет. Он напоминал мне об Изабелле и ее коротком счастье. Я села на диван, продолжая робко смотреть на него:
– Ты очень злишься?
Он кивнул:
– Очень. На себя. За то, что больше года тебя не замечал.
– А на меня?.. Я ведь так тебя обманывала…
Он широко улыбнулся, бросился ко мне и заключил в объятия. Слова внезапно стали не нужны. Да и некогда стало говорить: наши губы слились в жарком поцелуе. Он прервался только на несколько мгновений, чтобы спросить:
– Где тут у тебя спальня?
Кристиан внес меня на второй этаж на руках, бережно положив на белоснежные простыни. Я снова потянулась к нему, но он прижал палец к моим губам. И принялся аккуратно раздевать меня. Не торопясь, медленно и невероятно чувственно, так, что когда он закончил – я просто изнывала от желания. Со своей одеждой он справился намного быстрее и присоединился ко мне в постели уже полностью обнаженный.
Я провела рукой по выпуклым мышцам его груди, чувствуя, как они напрягаются под пальцами. Такие сильные, могучие… Способные защитить меня от всего. На его руках перевивались стальные канаты мышц. Как легко эти сильные руки подняли меня на второй этаж! И как мягко они сейчас прикасаются к моей коже, заставляя ее гореть и плавиться… Сильный и красивый, из тех, что приковывают к себе взгляды всех встречных женщин и заставляют еще долго оборачиваться себе вслед… Неужели этот великолепный мужчина теперь мой? И, словно в ответ на мои мысли, он прошептал:
– Моя Нэнси…
Не Изабелла. Нэнси.
Впервые я слышала, как мужчина с такой страстью произносит мое имя. От его слов, от мягко рокочущего голоса по телу пробежали мурашки, а на глаза навернулись слезы. Он заметил мокрую дорожку на щеке, и провел по ней языком, собирая соленую влагу. Его губы коснулись моих век, и я затрепетала от этого почти невесомого прикосновения. А губы уже исследовали шею, словно пробуя тонкую кожу на вкус.
Руки подхватили полукружья грудей, ставшие еще тяжелей в последние дни, мягко сжали их. Под загорелыми пальцами моя кожа казалась особенно светлой, почти прозрачной. Казалось, она просто исчезает от этих ласк. Его пальцы словно плясали по обнаженным нервам, словно играли на них, как на струнах. Вскоре и губы присоединились к этой игре, накрывая темную бусину соска, набухшую и напряженную от страсти. Я слабо вскрикнула, чувствуя острый укол возбуждения, прошивший меня насквозь.
