Боссу приходилось на легче, чем мне – это было заметно невооруженным взглядом. После того, как он нанял детектива, казалось, что вернулся прежний Кристиан Ричардсон.

Энергичный, деловой циник. Делец, умеющий зарабатывать деньги и извлекать выгоду из любой ситуации. Но уже вскоре он начал сникать. Детектив еще пару раз появлялся в офисе, но оптимизма на его лице заметно не было. Кажется, ему не удалось раскопать ничего. И к концу недели босс снова заперся в кабинете, прекратив интересоваться делами компании.

Я прекрасно понимала: то, что с ним происходит сейчас – полностью моя вина. Это я довела его до такого состояния, пусть Сью и утверждала обратное. Когда мы с ней встретились в кафе и я рассказала ей, что происходит в нашем офисе, она покачала головой:

– Нэнси, ну что за ерунду ты несешь? Ты вогнала боссы в депрессию? Он сам виноват! Он – бабник, наверняка не одна девушка страдала из-за него. Теперь он просто получил по заслугам.

Я задумчиво крутила в руках стакан с соком:

– Нет, Сьюзи. Я не думаю, что он заслужил это. Такое никто не заслужил. Ему плохо, действительно плохо.

Она посмотрела мне прямо в глаза и прошипела:

– И что ты собираешься сделать? Вернуть Изабеллу и запутать все еще больше? Рассказать ему правду, которая его просто раздавит?

Я пожала плечами. На моих глазах выступили слезы:

– Я не знаю. Я просто не знаю, как поступить!

Она погладила меня по плечу, но не сказала больше ничего. Да и что тут можно сказать?

Я часто вспоминала, как злилась на него, когда он уделял все внимание Изабелле и игнорировал Нэнси. Но вызвать злость не удавалось. Наоборот, вспоминая свою детскую выходку с приглашением на кошачью выставку, я чувствовала только стыд.

Бедняга… Он уже тогда влюбился и был вынужден терпеть мои капризы. И ведь даже не подавал виду, что ему плохо! Наоборот, явно получал удовольствие от того, что просто находится рядом со мной!

О том отдыхе на яхте, что перевернул весь мой внутренний мир, я старалась не вспоминать совсем. Но память предательски возвращала меня к нему. И мне было больно, мучительно больно от того, что это счастье не повторится никогда.

Я старалась задерживаться на работе, пыталась помочь ему хоть чем-то. Превратилась из образцовой секретарши практически в сиделку – все для того, чтобы вызвать на лице хоть тень улыбки. Но босс, кажется, совсем разучился улыбаться. Только однажды, когда я спешила к нему с целой кипой документов, произошел случай, который можно назвать почти забавным.

Это был короткий период, когда босс пытался вернуться к активной работе. Только позже я поняла, что он надеялся так отвлечься от поисков, которые не приносили результата. Мистер Ричардсон поднял старый проект и запросил все документы по нему. Причем срочно, из категории «еще вчера надо». Я так торопилась, что не заметила складку ковра и, конечно же, зацепилась за нее каблуком.

Я полетела прямо в объятия босса. Чтобы не сбить его вместе с креслом, мне пришлось опереться о его колено рукой. А дальше случилось просто невероятное. Он на мгновение замер, а потом взял мое лицо в руки и медленно потянул к себе. Клянусь, на какой-то миг мне показалось, что он сейчас поцелует меня! Но мистер Ричардсон поступил еще более странно: он зарылся в мои волосы лицом, втянул воздух…

Жадно… страстно…

Я отпрянула, в шоке от того, что уже случилась и от того, что еще может произойти. Как я не догадалась сменить шампунь! Он же запомнил запах волос Изабеллы!

Но босс, кажется, так ничего и не понял. Отпустив меня, он извинился и погрузился в изучение принесенных документов.

Я вернулась на рабочее место, чувствуя, как меня медленно захватывает паника. Он был так близко к разгадке! Еще чуть-чуть, и он бы догадался, кто такая Изабелла.

Сколько еще таких случаев мне предстоит? Остаток дня прошел как в тумане. Мое сердце колотилось, как безумное. Я прислушивалась ко всему, что происходило в кабинете. Стоило раздаться шагам – и я снова вжималась в кресло: вот сейчас он подойдет ко мне и разоблачит… Но ничего не происходило.

Вечером мне пришлось бежать в бухгалтерию, поднимать старые платежные ведомости. Когда я, уставшая, но довольная, вернулась с ними в приемную – босс стоял возле моего стола. От стука двери он обернулся и я увидела, что в руках он держит фарфорового котенка с моего стола.

– Вы любите кошек?

Его голос был спокойным, а глаза усталыми и грустными. Эта грусть так меня удивила, что я, не подумав, ляпнула:

– Конечно! Я вообще не понимаю, как можно доверять людям, которые не любят кошек!

Сказав это, я похолодела: разве не эту фразу Изабелла использовала, приглашая босса на свидание на выставку кошек? Но было уже поздно. Кристиан дернулся, как от удара, и уставился мне прямо в глаза. А ведь я так устала от очков, что сегодня хотела надеть линзы Изабеллы! Как хорошо, что в самый последний момент передумала! Пауза в разговоре затянулась и я снова успела подумать, что разоблачение неминуемо, когда босс выдавил:

– Нэнси, зайдите ко мне через пару минут. И приготовьте нам кофе, пожалуйста.

Нам?! Вот это точно что-то новенькое! Но распоряжение босса – закон, и вскоре я вошла в кабинет с двумя чашками кофе. С минуту мы пили его в молчании, потом Кристиан произнес:

– Нэнси, вы работаете у меня больше года, а я ничего о вас не знаю. Расскажите мне о семье.

Мучительно подбирая слова, я принялась рассказывать, стараясь вспомнить, что на тот же вопрос отвечала Изабелла. Но босса, как оказалось, не интересовали подробности жизни родителей. Стоило мне на мгновение замолчать, он спросил с надеждой в голосе:

– А сестры у вас нет? Или другой родственницы по имени Изабелла?

Мои плечи опустились. Я отрицательно покачала головой, боясь заговорить при нем снова. Мне казалось, что голос сразу выдаст меня. Босс опустил голову и произнес едва слышно:

– Идите к себе, Нэнси…

Я вернулась в приемную, не понимая, как мне все еще удается переставлять ноги. Сил не было совсем. Как я могла так глупо попасться? И как он мог не заметить очевидного? В глубине души я даже надеялась, что он поймет, что я и есть его таинственная возлюбленная. Конечно, рассердится. Может, даже уволит. Но это, по крайней мере, спасет меня от этой дикой двусмысленности. Но вместо этого он предпочел сочинить собственную сказку о какой-то родственнице.

Слава богу, рабочий день закончен, и я смогу пойти домой. Пусть мне и там не скрыться от грустных мыслей, но я, по крайней мере, не буду там видеть лицо совершенно разбитого человека, которого так люблю. И которому сама причиняю боль. Но перед уходом мне нужно сделать еще одно дело. То, которое нужно было выполнить уже давно. Достав чистый лист бумаги, я написала заявление об увольнении.