Шрифт:
Закладка:
Я обвела взглядом прихожую и после стольких лет сама не понимала, как я тут оказалась. Я встала – ноги затекли, в ступнях закололо, и вдруг я оказалась у двери под лестницей, ведущей в подвал.
Тут-то я и услышала, что кто-то топчется у двери. На секунду я подумала, что призвала Гретхен Тайглер.
12
– Есть кто? – Голос был мужской, приглушенный массивной дверью. – Анна, ты там? Я слышу радио.
На этой стадии я уже с трудом могла поднять глаза на дверь. Думала, слепну совсем. А смысл? – все повторяла я про себя. Какой вообще смысл? Не редкость, что, когда я впадаю в тоску, все ужасы прошлого всплывают и накрывают меня с головой. Голос с улицы кольнул меня, как булавочным лучиком света. В детстве я верила, что звезды – это дырочки от булавки и в них просачивается сияние небесного рая. Таким же лучиком почудился мне этот голос. Мимолетное виденье недосягаемого царства света за пределами моих бедствий и смерти Леона.
– Анна? Это Фин, муж Эстелль. Можешь меня впустить? На улице вообще-то прохладно.
Фин Коэн поднял крышку почтового ящика. Заглянул и увидел меня. Я обернулась, и глаза наши встретились. Ему, похоже, пришлось стать на колени.
– Анна? Выглядишь не очень. Дверь-то не хочешь открыть?
Но я как язык проглотила.
Фин убрал пальцы. Дверка ящика на металлической скрипучей пружине сорвалась, как нож гильотины. Лязг прокатился дребезжащим эхом по прихожей и взметнулся по лестнице, загудев по каменному полу, и я уже не понимала, правда слышу эхо или мне уже кажется.
На миг я с ужасом подумала, что Фин может взять и уйти. Я точно знала, куда ноги меня понесут, стоит ему меня тут бросить.
Но он меня не бросил. А снова открыл крышку ящика и посмотрел на меня. Он ничего не просил. И ничего не делал. Просто сидел там.
Гретхен Тайглер все опять сошло с рук. Теперь с Леоном. Как это могло повториться? Как часто она такое проворачивает? Смотря в глаза, заглядывающие через щелку, я видела целую тысячу глаз, бесчисленные человеческие обломки, оставшиеся после Гретхен. А за спиной у них – всех привратников, ей помогавших, юристов, составлявших договоры о неразглашении, журналистов, не задавших нужные вопросы, полицейских, уловивших намек.
Я вытащила телефон из лифа и нажала на паузу. Оглянулась и увидела, что Фин так и сидит и сверлит меня взглядом:
– Ты в порядке?
– ПОЖАЛУЙСТА, НЕ УХОДИ.
Он моргнул.
– Я и не ухожу.
Ноги у меня занемели. В ступнях покалывало, и порез на голени саднил.
Почтовый ящик захлопнулся, и, через силу отшатнувшись от двери в подвал, я на своих дряхлеющих ногах поплелась вверх по лестнице.
13
Штаны, паспорт, наличка.
Я переоделась из заляпанной засохшей кровью пижамы в брюки с рубашкой, схватила дорогущее кожаное пальто, которое вечно откладывала до лучшей погоды, и ключи от машины Хэмиша.
Хэмиш думает, что я не умею водить, что я боюсь идти учиться. Думает, это моя очередная фобия, одна из многих других. Разумеется, водить я умею, я просто не могла использовать свои права, ведь они были на имя той, кто числится пропавшей без вести и считается умершей, но это другая история.
Не поднимая глаз, я в потемках спустилась по лестнице и сгребла с полу деньги на расселение, разлетевшиеся по всей прихожей, попутно рассовывая их по карманам. Меня так сильно тянуло к подвалу, что я решила ускориться и под конец почти бегом бежала к входной двери. Я с размаху распахнула дверь и умудрилась напугать не только Фина, но и Претчу.
Сценка довольно забавная. Они вдвоем стояли на крыльце. Фин Коэн – высокий долговязый блондин, но слишком уж худющий. С длинным носом, бархатистой кожей. Заостренная бородка аккуратно подстрижена, а светлые густые волосы взлохмачены. На нем был сшитый на заказ зеленый твидовый пиджак, подвернутые джинсы под коричневые броги и серая рубашка в облипку. Пиджак застегнул на верхнюю пуговицу, галстука не надевал. Фин выглядел щеголеватым отощавшим викингом. Смотрел он холодно и безучастно, а рубашку точно выкроили из картона. Одевался он всегда настолько опрятно, что меня это бесило.
Претча прижимала к груди телефон, забыв про собственного пса, жирного Стэнли, взгромоздившегося на ступеньки у нее за спиной. Она вовсю кокетничала с Фином. Я никогда не видела ее такой. Она улыбалась и как-то странно подгибала ногу, как будто хотела казаться миниатюрнее.
– О, привет, дорогуша, – она попыталась расплыться в улыбке, но верхняя часть лица у нее давно отнялась. Может быть, она хотела мне посочувствовать. Или съязвить. Кто ее разберет.
Обогнув меня, Фин с Претчей заглянули в прихожую.
– Ох! – воскликнула она, выпучив глаза при виде комнаты. – Боже мой!
– Господи боже, – прошептал Фин.
Я оглянулась. На полу валялись осколки разбитых тарелок. На стене красовался кровавый след от руки. Содержимое желтого чемоданчика Хэмиша рассыпалось, туалетные принадлежности были растоптаны. Редкие лучики света с улицы, преломляясь, мерцали повсюду в потемках случайными отблесками. Сахар.
Я захлопнула за собой дверь и заперла на ключ. И сделала глубокий вдох.
Претча первая переключилась на привычный сценарий.
– О, Анна! Я и не знала, что ты знакома с Фином Коэном.
Я не хотела смотреть, как Претча дрожит от волнения перед Фином, или чтобы та тянула из меня подробности об утреннем происшествии и потом подавала соседям в качестве щедро начиненной ехидством закуски.
Звучит, как будто я предвзято говорю о Претче, которая в жизни ничего плохого не сделала, разве что носила безрукавку и недолюбливала меня за мой свирепый нрав. Но не торопитесь с выводами. Я тут не соврала. Она меня чуть не угробила.
– Мы едва знакомы, – ответила я и показала Фину ключи от машины. – Садись. Подкину до дома.
Фин Коэн спустился с крыльца вслед за мной.
Мы попали в час пик. За полосой кустарника Грейт-Уэстерн-роуд встала наглухо. Вспыхивали фары дальнего света, мигали поворотники, ревели моторы. Я отвлеклась на уличный шум. Поэтому и не заметила вспышку, когда Претча сделала фото.
14
Машина оказалась добротная. Надо отдать Хэмишу должное. Может быть, его интеллектуальное развитие и закончилось в Кембридже, зато на машины глаз был наметан. Двигатель гудел тихо и мягко, сиденья были глубокие и
