а вот клятва моя — нет! Не нарушал я никогда клятв своих, и нарушать не собираюсь. Так что иди с миром, ведьмак, до тебя мне никакого дела нет. А вот с дружком твоим так просто разойтись не получится… — Леший отвернулся от меня, глядя куда-то в сторону.

Этим он мне явно давал понять, что аудиенция лесного владыки для меня подошла к концу. Вали, дядя, по добру-по здорову, пока цел!

— Значит, и со мной у тебя разойтись не получится! — спокойно заявил я, внутренне уже приготовившись к смертельной схватке.

Перечить мне будешь, жалкий червяк⁈ — заревел леший, медленно поднимаясь со своего деревянного трона. — Мне⁈ В моем же лесу! — Его исказившееся яростью лицо не сулило мне ничего хорошего.

И лесная тишина мгновенно закончилась. В ушах засвистел ветер, бросив мне лицо колючий лесной мусор — сухой еловый опад, мелкие ветки, сухую траву и даже тяжелые шишки с налившимися орешками. Заверещали на все голоса перепуганные птицы, а небо вновь заволокли тучи.

— РАЗДАВЛЮ! — продолжал бушевать лешак, немощное стариковское тело которого неожиданно и прямо на моих глазах скачками увеличивалось в размерах.

Да и его внешний вид претерпевал стремительные метаморфозы. Теперь он уже не выглядел тщедушным добрым дедушкой, нет! Теперь передо мной стоял ужасающий великан, сравнявшийся макушкой с вершинами самых высоких деревьев.

На человека он теперь был похож лишь очень и очень отдаленно. Как сказал бы мой знакомый учитель-ботаник, преподающий со мной в одной школе — передо мной стояло фитоантропоморфное[4] существо, то ли ожившее тысячелетнее дерево, то ли, вообще, не пойми что, но явно растительного происхождения. И это «непоймичто» явно хотело меня заземлить. И у него, кстати, были на это все шансы.

— Бехи, хосяин! Бехи! — неожиданно совсем не заикаясь и почти не шепелявя, истошно заверещал злыдень. — В сфоём лесу он — бог! Ты не спрафишься с ним! Беги!

— Ну, это мы еще посмотрим, кто тут не справится? — сжав покрепче кулаки, небрежно процедил я, хотя внутри меня всё ухнуло на невообразимую глубину. Куда как ниже пяток ушло. Но бежать от этого гиганта я не собирался. По телу уже привычно заструилась ведовская сила, готовясь погрузить меня в аварийный режим…

Но неожиданный удар, тоже явно магического действия обрушился на меня с такой силой, что едва не расплескал меня по земле пузырящейся кровавой жижей. Натужно затрещали кости, испытавшие чудовищную нагрузку, а всё тело пронзила непереносимая острая боль.

«Насколько же ты еще жалок, Чума?» — Успела мелькнуть мысль, когда в глазах у меня стремительно потемнело.

[1] «Витрувиа́нский человек» (лат. Homo vitruvianus; итал. L’uomo vitruviano; другие названия: лат. Hmo quadratus — Квадратный человек, лат. Domus Aeternus — Вечный Дом) — рисунок выдающегося художника эпохи Высокого Возрождения Леонардо да Винчи, выполненный в 1492-ом году и изначально известный под названием «Пропорции тела человека согласно Витрувию». Рисунок, выполненный на бумаге пером и чернилами, изображает человека в двух наложенных друг на друга положениях с расставленными руками и ногами, вписанным одновременно в круг и квадрат.

[2] УДО — условно-досрочное освобождение.

[3] Полпята=4,5=1×5-(½)

Полшестадесять=55=(6×10)-(10/2)

Полтретьяста=250=(3×100)-(100/2)

Полвосьмиста=750=(8×100)-(100/2)

Т. е. «пол» — означает вычитание половины от порядка величины, «шеста» или «третья» — то, на что этот порядок умножается.

[4] Антропоморфи́зм (др.-греч. — «человек»+«вид, образ, форма») — перенесение человеческого образа и его свойств на неодушевлённые предметы и животных, растения, природные явления, сверхъестественных существ, абстрактные понятия и др.

Фито (от греч. — растение), часть сложных слов, указывающая на отношение их к растениям или науке о растениях — ботанике.

Глава 6

1942 г.

Третий рейх

Берлин

Гиммлер искренне радовался найденному артефакту. Ну просто как мальчишка. Он его разглядывал и так, и этак, сняв очки и уткнувшись в него носом, едва ли не роняя от вожделения слюни на засушенную и вонючую человеческую плоть.

— Нужно идти к Карлу! — наконец произнес он, распрямившись и вернув на нос свои круглые очки. — Пора ему показать нам, чего он на самом деле сто̀ит! И не водил ли он нас за нос всё это время.

— Может, обойдёмся своими силами, майн рейхсфюрер? — попытался соскочить Левин.

— О, нет, дружище! — Гиммлер остался непреклонен. — Пришло время задействовать настоящую магию, и доказать всему миру, что она — тоже может быть смертельным оружием! Ну, и уничтожить заодно эту мерзкую русскую ведьму! Никто, даже тварь, обладающая колдовским даром, не вправе убивать наших доблестных солдат! — пафосно закончил он. — Собирайся, Руди, навестим старика…

Рудольф, неожиданно вспомнив, с чего всё начиналось и как происходило становление его «Зондеркоманды», зябко передернул плечами. Он старался заставить себя позабыть те далекие события. Уж слишком много погибло тогда его друзей и соратников.

А началось всё с того, что в один прекрасный момент Генрих Гиммлер свел его со своим «духовным наставником», как он его называл — стареющим Карлом-Марией Виллигутом, являющимся широко известным в узких кругах верхушки СС эзотериком, оккультистом и ариософом[1], и именно эта встреча кардинально повлияла и на самого профессора Рудольфа Левина.

А ведь когда он впервые услышал, можно сказать, совершенно безумные выкладки о истинной природе окружающего их мира из уст бригадефюрера[2] СС Карла-Марии Вайстора[3], занимающего на тот момент в «Аненербе» пост главы «Отдела по изучению ранней истории», то, естественно, в них не поверил.

Этот, несомненно, удивительный и странный старик называл себя потомком древних «арийских» германских королей. Это родство, по его мнению, позволяло ему хранить в своей памяти события многотысячелетней истории. Так же он утверждал, что христианство возникло из религии древних германцев, почитающим создателем всего сущего Прабога Криста, которыми задолго до «семитов» была написана исконная Библия. А ненавистные евреи все узурпировали, извратив даже его Истинное Имя!

Как бы там ни было, но этому чудаковатому старику благоволил сам рейхсфюрер СС, называя Вайстора не иначе, как своим духовным наставником. Рудольф постарался сблизиться с эсесовским генералом и даже попытался стать его близким другом, чтобы почаще попадаться на глаза Гиммлеру. И это ему вполне удалось.

Однако, поближе познакомившись с престарелым «историком», профессор Левин с изумлением осознал, что с удовольствием проводит с ним время в псевдонаучных (с точки зрения классической науки) диспутах, во время которых самому Рудольфу частенько приходили в голову нестандартные решения вопросов, ранее казавшихся абсолютно неразрешимыми. А также Левин, как и все остальные, кому удалось лично встречаться с Вайстором, беседовать с ним