Когда Монк сказал: «Я не хочу на терапию для пар», он пробудил во мне эту двенадцатилетнюю часть. Словно я снова была ребенком и вернулась в свою семью. В моей голове звучало только «Он никогда не заботился о моих потребностях! Мои желания не важны!». Я не знала, что это происходило лишь внутри меня, поскольку реальность ощущения поглощала меня. Я не видела обиженную двенадцатилетнюю девочку и не могла быть рядом с ней.

Я не показала Монку обиду. Вместо этого сразу проявились гневные части, обвиняющие моего мужа в безразличии и несправедливости. И конечно, они стимулировали его разгневанные, атакующие части[22].

Как поняла Мона, эти изгнанники застывают во времени, в сценах, которые мы хотим забыть. Когда они включаются, некоторые из нас реагируют так же, как Элизабет, становясь подавленными и показывая партнеру свою боль и нужду. Другие из нас больше похожи на Мону: они чувствуют мучительную боль изгнанника внутри, но никогда не позволяют партнеру ее увидеть. Вместо этого запускается взрывной гнев защитника, и интенсивность реакции сбивает с толку партнера. Вполне вероятно, что неспровоцированный, взявшийся ниоткуда взрыв Моны напугал аналогичного изгнанника в Монке, что привело мужчину в такое же темное место в его прошлом и подстегнуло его защитную реакцию. Вот как обостряются ссоры между парами. Защитники причиняют боль уязвимым изгнанникам, отбрасывая их в прошлое и порождая еще более сильную защиту и боль.

Кроме того, когда изгнанники спокойны и существуют в нас как хроническая фоновая боль, они все равно сильно, хотя и неосознанно, влияют на многие аспекты нашей жизни, включая выбор интимного партнера, способность быть терпеливыми во время его поиска и степень, в которой мы цепляемся за него, пытаемся контролировать, защищаться от него, испытываем боль и неудовлетворенность им. Другими словами, наши изгнанники и их защитники определяют все, что касается нашего успеха и неудач в близости. Они страдают вдвойне. Сначала они были отвергнуты, пристыжены или брошены кем-то, на чью любовь вы полагались, а затем вы отвергли, пристыдили и бросили их. В результате изгнанники часто отчаянно хотят быть любимыми, но в то же время отчаянно боятся потерять любую любовь, которую получают, или убеждены, что ничего не заслуживают. Как я уже говорил ранее, в изгнанном состоянии они скорее похожи на токсичные отходы, которые загрязнят все вокруг, если их выпустить наружу, чем на сокровища. Они могут посеять хаос в ваших отношениях.

Поэтому призывы не ходить к изгнанникам объяснимы. Чтобы сблизиться с ими, требуется решительный шаг. Вы должны верить, что они — нечто большее, чем кажутся, и могут трансформироваться в ценные качества. Одна из целей этой книги — убедить вас в том, что, хотя ваши изгнанники и разрушают ваши отношения, они такие только потому, что были изгнаны и несут бремя вашего прошлого. Как только вы научитесь любить их и заботиться о них, они станут теми качествами, которые придают отношениям блеск.

Упражнение

Нашли ли вы время, чтобы ближе познакомиться со своими изгнанниками? Благодаря чему вы бы чувствовали себя в безопасности во время этого исследования?

Когда вы узнаёте своих изгнанников ближе — что вы чувствуете по отношению к ним? Можете ли вы описать, как вы общаетесь с ними внутренне?

Вы осознаёте, как часто эти нежные изгнанники берут верх в ваших отношениях? В какой период вашего прошлого они переносят вас?

Как бы вы могли заботиться о них по-другому? Как все могло бы измениться, если бы вы могли эффективно заботиться о них?

Поиск и исцеление изгнанников

Поскольку Мона знала о своих частях и о том, как отыскать их внутри, позже она смогла найти и утешить эту несчастную подростковую часть, а затем помириться с Монком.

Несколько часов спустя, на грунтовой дороге возле… ресторана, я наконец смогла распознать в себе обиженного двенадцатилетнего подростка. Я встретилась с этой девочкой там, где она чувствовала себя в ловушке и изолированной в той столовой. Я ощутила, как она расслабилась от моего присутствия и от того, что я признаю ее мир… Я делала для нее то, чего не делал никто другой: заметила ее боль. Я вышла из сосредоточенности на себе и увидела Монка, стоящего в темноте, с напряженными плечами и пустым и жестким лицом. Ему тоже было больно!

…Я глубоко вздохнула, отбросила гнев и сказала: «Должно быть, я сильно обидела тебя, раз ты так себя ведешь». Его плечи опустились, а лицо смягчилось, приобретя знакомые черты. Я почувствовала, как мое напряжение ушло, и ощутила богатое, теплое, устойчивое чувство в центре себя — нашу связь[23].

Вполне вероятно, что двенадцатилетнюю внутреннюю Мону изначально тянуло к Монку, потому что она считала его мужчиной, который заботился бы о ней так, как не заботился отец Моны в той сцене и в других. Каждый раз, когда Монк отказывал в важной просьбе, пузырь надежды этой изгнанной части лопался: «Монк ничем не отличается от папы! Я думала, что спасена, но я все еще там, в ловушке, без защиты от безумной мамы!» Если Мона сможет продолжать показывать изгнанной части, что она способна защищать ее и заботиться о ней, она не будет проецировать все эти ожидания на Монка и перестанет жить прошлым. А Монк получит взамен дерзкое чувство юмора и сообразительность этого уверенного в себе подростка.

Другой аспект рассказа Моны, который я хочу подчеркнуть, заключается в том, что с помощью ссоры с Монком она смогла найти в себе ключевого изгнанника и исцелить его. Когда партнеры способны это делать, они начинают верить, что такие эпизоды разъединения, какими бы неприятными они ни были, могут стать крайне ценными возможностями исцелиться и извлечь пользу для отношений в будущем. Но чтобы это было так, оба партнера должны посвятить себя нелогичному процессу заглядывания внутрь себя, чтобы изменить ситуацию, когда другой причиняет им боль.

Экстремальные представления об отношениях

Как и двенадцатилетняя Мона, изгнанники чувствуют себя осиротевшими и отвергнутыми. Они отчаянно хотят, чтобы их спасли из их жалкого состояния, любили и исцеляли. Одно это означает, что изгнанники сильно повлияют на вашу способность к интимной близости. Однако, кроме того, они придерживаются различных экстремальных убеждений о том, что такое любовь, достойны ли они ее, от кого они должны ее получить и продлится ли она долго. Часто они приобрели эти установки