Одновременно началась национализация банков.

С пятью действовавшими в Чили иностранными банками: Бразильским, Французским, Итальянским, лондонским «Фёст нэйшнл сити бэнк» и «Бэнк оф Америка» – были проведены переговоры об экспроприации на взаимоприемлемой основе, чтобы не создавать врагов новому правительству.

Национальная банковская сеть включала 22 банка. Некоторые из них принадлежали старым аристократическим семьям: Банк Эдвардсов принадлежал клану Эдвардсов, Кредитноинвестиционный и Континентальный банки – семье Йярур, владевшей также огромными капиталами в текстильной промышленности, Панамериканский банк и Национальный трудовой банк находились в руках семьи Сайд, а Южноамериканский банк принадлежал семье Матте, тесно связанной с потерпевшим на выборах поражение Алессандри.

Каждый из этих банков действовал как акционерное общество. Экспроприация осуществлялась путем выкупа акций. Для ее ускорения правительство на начальный период установило льготные цены.

На этом этапе не были забыты и банковские служащие: им представлялась работа в банковской системе с учетом заслуг и трудового стажа, давалась возможность учиться, была перераспределена заработная плата в пользу низкооплачиваемых, в распоряжение служащих предоставлялись спортивные сооружения профсоюзов, была начата разработка жилищной политики.

Все эти меры вызвали взрыв возмущения спесивой национальной чилийской буржуазии. Особенно обострилась ситуация, когда перемены коснулись сельских районов, где начала распадаться уже и без того подточенная феодальная структура. Правая печать пыталась изобразить состояние хаоса, разгара бандитизма и анархии в деревне. Захват крестьянами поместий преподносился в извращенном виде.

Давид Байтельман, вице-президент организации по проведению аграрной реформы, заявил журналу «Эрсилья» (№ 1858), что в Чили было 250 тыс. сельскохозяйственных владений, из которых в первые три месяца правительство Народного единства экспроприировало только 1200 поместий. Всего намечалось экспроприировать 4 тыс. поместий, из них в 1971 году – только 1 тыс.

Были национализированы крупные латифундии, такие, как поместье депутата от Национальной партии Патрисио Филиппса в Темуко, специализирующееся на производстве молока, а также самая крупная сельскохозяйственная латифундия на Огненной Земле.

В период проведения этих мероприятий правительством Народного единства разведывательные органы Соединенных Штатов и американские консорциумы, имевшие интересы в Чили, продолжали осуществлять свои планы экономической блокады и попытки экономического давления на Чили.

Политический обозреватель Луис Эрнандес Паркер в журнале «Эрсилья» (№ 1856) так описывал встречу президента Альенде и заместителя госсекретаря по латиноамериканским делам американского правительства Чарли Мейера, когда последний прибыл в начале ноября на церемонию вступления Альенде на пост президента.

После того как Мейер произнес протокольные поздравления, Альенде подал ему документ, в котором шла речь о сверхсекретных консультациях США на самом высоком правительственном уровне с Бразилией, Аргентиной, Мексикой, Парагваем, Колумбией, Венесуэлой и Коста-Рикой.

Правительствам этих стран предлагалось высказать соображения о начале своего рода блокады Чили, поскольку она стала страной, где «никогда больше не будет свободных выборов».

Мейер был очень удивлен или по крайней мере изобразил удивление, поскольку документ был лично составлен Генри Киссинджером. Мейер заявил, что ни он, ни сотрудники их учреждения ничего не знают об этих консультациях. Государственный департамент, утверждал он, не обсуждал никаких мер, направленных против Чили.

Альенде и Пиночет вместе

В феврале 1971 года руководители государственного банка с тревогой прочитали телеграмму из Швейцарии, информирующую о том, что фирма «Интернодиа финанс» с местопребыванием в Цюрихе положила на счет 493 тыс. долларов в качестве аванса за приобретение 960 тыс. тонн меди. Ежегодное производство меди в Чили составляет 90 тыс. тонн, значит, какая-то фирма в Цюрихе пыталась установить монополию на закупку всей меди, которая будет добыта в ближайшие десять лет.

Логичным следствием этого было бы головокружительное падение цен на медь на мировом рынке, что нанесло бы огромный ущерб чилийской экономике и престижу правительства Народного единства.

Началось расследование, в ходе которого было установлено, что «Интернодиа финанс» осуществляла операции в Чили через агентов, проживавших в отеле «Шератон». Главными из них были югослав Зновир Медович и американец Говард Эдварде. В деле участвовали также швейцарец Альфред Кениг, итальянец Алдо Орецоли, мексиканец Хесус Кадо и чилиец арабского происхождения Ниссим Кейлани. Поистине созвездие международных авантюристов.

Как только Кадо и Кейлани были вызваны на допрос, они исчезли. Журнал «Эрсилья» (№ 1860) писал, что «медный заговор напоминал сложную и тонкую полицейскую историю со всеми атрибутами романов Флеминга: элегантные миллионеры, роскошные отели, неизвестные организации, встречи в Швейцарии, ЦРУ, Интерпол, псевдопохищения, белокурые секретарши и подслушивающий аппарат в подсвечнике».

Журнал, опубликовавший это, был близок к кругам христианской демократии.

В процессе расследования было выяснено, что американец Говард Эдварде изучал теологию, затем поступил на службу в американские военно-воздушные силы. Когда в 1960 году в Никарагуа начали подготовку предателей для заброски на Кубу, Эдварде оказался среди инструкторов, а потом сам направился на Кубу с бригадой № 2506, был ранен в заливе Кочинос, но успел скрыться с частью высадившихся войск.

Позднее он выплыл как делец, связанный с фирмами «Парльямаунт Тауэре инкорпорэйшн» на Багамах и «Текеста инкорпорэйшн» с местопребыванием в Панаме. Некоторое время спустя он появился в качестве основного акционера «Транс Уорлд иншурэнс компани», той самой фирмы, которая осуществила трансферт на «Интернодиа финанс» в Цюрихе, имевшей объявленный капитал в 26 млн. долларов.

Здесь явно торчали уши Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов, и об этом недвусмысленно заявил контролер меднорудной промышленности Хайме Файвович. Несмотря на это, оппозиция попыталась представить дело как проявление начавшейся в правительстве управленческой коррупции. Альенде заявил на это: «В моем правительстве можно сунуть палки в колеса, но никто не сможет сунуть в лапу».

В апреле 1971 года прошли выборы во все муниципалитеты страны. Политические обозреватели придавали выборам большое значение в связи с тем, что народ должен был высказать свое мнение о первых шести месяцах пребывания у власти Народного единства.

Результаты выборов оказались благоприятными для левых сил: 51 % голосов был подан за партии Народного единства, что означало действительное большинство в общенациональном масштабе. На президентских выборах Альенде получил 36 % голосов; за шесть месяцев количество поданных за него голосов возросло на 15 %. Не было никаких сомнений в том, что такие меры, как национализация банков, аграрная реформа, подготовка к национализации меднорудной промышленности, создание общественного сектора в промышленности, ликвидация монополии в текстильной промышленности, способствовали увеличению числа сторонников Альенде.

Если сравнивать эти результаты с итогами парламентских выборов 1959 года, то можно убедиться в том, что электорат Демохристианской партии снизился с 29,8 % до 25,6 %, а Национальной партии – с 20 % до 18,1 %. В это же время Социалистическая партия увеличила свой электорат с 12,2 % до 22,4 % – рост весьма значительный. Число голосов, поданных за коммунистов, возросло с 15,9 % до 16,9 %.

Была одержана еще одна внушительная победа: Адонис Сепульведа от Социалистической партии победил Андреса Сальдивара, архиреакционера и одного из руководителей заговора, направленного на то, чтобы помешать Альенде занять президентский пост. Это были дополнительные выборы в сенат после ухода Альенде, ставшего президентом. Сепульведа победил: 25 тыс. голосов против 16 тыс., поданных за Сальдивара.

После победы на выборах в апреле 1971 года многие политические руководители и теоретики из среды левых сил характеризовали момент благоприятным для того, чтобы провести плебисцит, распустить враждебный парламент и назначить новые выборы в конгресс или создать Народную Ассамблею с новой структурой и новым составом.

Часть демохристиан ставила вопрос о возможности конструктивной оппозиции и сотрудничества с правительством по отдельным вопросам, как это было, когда конгресс в полном составе провозгласил Альенде президентом, или во время реформы конституции в связи с национализацией меди.

Другая часть Демохристианской партии выступила за ужесточение оппозиции правительству и за союз с реакционной Национальной партией. В январе состоялись переговоры между двумя партиями, которые частично провалились, поскольку под впечатлением недавних выборов крыло Алессандри отказывалось от сотрудничества с ХДП.

Случай способствовал сближению двух партий. Во вторник 8 июня 1971 года, Эдмундо Перес Сухович ехал на машине «мерседесбенц» со своей дочерью Марией Анхеликой. Едва отъехав от дома, они заметили, что за ними следует машина «акадиан бомон». На углу улиц Эрнандо де Аггире и Карлоса Антунеса машина «акадиан» преградила им путь; из нее выскочили два молодых человека с автоматами и,