А физик нам тогда показал на знакомые билеты, так что третий закон Ньютона я отбарабанил на пять.

В окно опять постучали. Соседи. Приглашали похмеляться.

Отказался.

Плохо, что в доме почитать нечего. Скука!

И непонятно почему вспоминается Купчино, то что за Волковкой — одного из южных притоков Невы реки Волковки, ранее также называвшейся Сетуй. Хотя по времени там еще нормальной жизни и многоэтажных домов быть не может. После рухнувшего союза там заселяться начали всерьез.

Я вдруг осознал, что нахожусь в диктаторском государстве, где неосторожные рассуждения могут привести к изоляции или принудительном заключении в психушку. После последних агоний СССР я настолько привык к демократии, что находится в стране, где власть еще в двадцатые годы захватила группа совсем не гуманных личностей, сопряжено с риском. И я это осознал внезапно и с обреченностью, глядя на газету с казенными статьями.

Психологически до сих пор в России логика крепостных людей. После того, как Ленин с коллегами захватил власть, дав народу мнимую свободу, россияне занялись уничтожением друг друга. Как всегда пример надо брать с «Великого» Сталина. Он провёл 17 съезд партии- съезд победителей и победил: из 1966 делегатов после съезда 1108 были расстреляны, а в1937 — оставшиеся.

В марте 1937 года на пленуме ЦК ВКП(б) Сталин выступил с докладом " О недостаточности партийной работы и мерах по ликвидации троцкистских и иных двурушников" Тов. Ежову был дан карт-бланш. На пленуме выступили 72 человека. Из них 57 оказались двурушниками и были ликвидированы.

Сама однопартийность должна вызывать у нормальных людей подозрение: зачем тогда голосование? Но все тупо иут на выборы, таща в руках лозунги и транспаранты…

Вот так я промаялся до утра, пару раз выбежав на улицу и растерев лицо и шею колючим снегом.

В шесть трудно побрился (нелепой современной бритвой «Спутник»), тщательно умылся (два раза подлив из ведра воду в умывальник) и, нагрев на плите утюг, прогладил гимнастерку (предварительно сняв награды. За что же владелец тела их получил? Ясно, что в каком-то иностранном походе. Может он принимал участие в штурме дворца Амина? Нет, это, вроде, в Афгане было, а год не помню, но позже…

Сварганив яичницу и подогрев чайник я перекусил, надел форму и неспешно пошел в психушку. Часы показывали половину восьмого.

Было по сибирским понятиям почти тепло — чуть больше минус десяти. По заснеженным улицам люди шли на работу. В пальто и в меховых куртках. Многие — в валенках. Ну а я — в сапогах, которые скользили безбожно. Хорошо, что мои ноги не скрючены еще ревматизмом, суставы гибкие и ничего не напоминает ревматоидный артрит, коим мучался последние годы жизни. Так что прокатываюсь на скользких местах, как на коньках и ничуть не переживаю. Хорошо быть молодым!

Вышел на набережной, рассмотрел Памятник Александру III заменен бетонной иглой, но пьедестал с барельефами в наличии. Время еще есть. Мне надо налево и по набережной, вдоль совсем не замершей текучей Ангары до факультетских клиник. Не до психушки, которая, говорят, находится в старой тюрьме. И я разглядываю памятник, благо зрение опять великолепное и не нужны очки плюс шесть!

На северной части монумента изображён Ермак Тимофеевич, личность, сделавшая большой вклад в присоединение Сибири к российскому государству.

На грани, обращённой к югу, изображён Михаил Михайлович Сперанский, бывший с 1819 по 1821 год генерал-губернатором Восточной Сибири и проведший успешные реформы региона.

На западной грани, обращённой к Ангаре, изображён генерал-губернатор Восточной Сибири граф Николай Николаевич Муравьёв-Амурский.

На восточной стороне находится герб Российской империи — двуглавый орёл, в лапах которого свиток, царский рескрипт, данный на имя наследника, цесаревича Николая Александровича:

Ваше Императорское Высочество, прибыв, после дальнего плавания, в пределы земли Русской, Вы, согласно повелению Моему, положили во Владивостоке в 19-й день мая 1891 года начало сооружения предначертанного Мною сплошного Сибирского железнодорожного пути. Ныне, назначая Вас Председателем комитета Сибирской железной дороги, я поручаю Вам привести это дело мира и просветительной задачи России на Востоке к концу. Да поможет Всевышний осуществить предприятие, столь близко принимаемое Мною к сердцу, совместно с теми предположениями, которые должны способствовать заселению и промышленному развитию Сибири. Твердо верю, что Вы оправдаете надежды Мои и дорогой России. Искренне от всей души любящий Вас Александр.

На углах постамента гербы Сибири, Иркутской и Енисейской губерний и Якутской области. Справа от двуглавого орла — герб Иркутска: бабр с соболем в зубах.

Ну совсем коммуняги историей не дорожат. А я, вроде, помню этот памятник во всей гордой красе. И вроде как помню еще памятник Саше Вампилову, который по всем прикидкам еще жив и не знаменит. Наслаиваются воспоминания, путаются. Одна надежда на опального профессора.

В предбанник клиник местного мединститута я зашел ровно в восемь утра. И, естественно, вахтерша с большевистской выправкой опытной комиссарши и бутербродом в старой кобуре меня не пропустила.

— Не положено!

— Профессор Сумбаев должен был пропуск заказать.

— Профессор тебе ничего не должен. Не положено.

О, память о старых вешалках, занявших столь важную должность вахтеров с правом «не пущать», как много вас — дармоедов на этой земле!

— Ты оборзела, сука старая, — воскликнул я, распахивая шинель. — Героя не пущать! Героя, раненного! Да я тебя в порошок! Я — контуженный и мне ничего не будет…

[1] Единым хозяином этой системы должен был стать Наркомат обороны. Он имел возможность предоставлять существенную помощь военторгу. Однако, несмотря на такую очевидную необходимость, работники Наркомторга не соглашались передавать военторг в подчинение другому ведомству, которое, в свою очередь, тоже не горело желанием взять организацию военторгов под свою ответственность.

Глава 9

Профессор оказался на месте. Он усадил меня в кресло и попросил