Но, когда я снова увидел его, стало отчетливо понятно — годы в изоляции от дома не прошли для него даром. Кто-то из великих сказал, что каждый человек носит в себе ад и небо[6]. Наверное, так и есть. У меня сложилось стойкое впечатление, что ада в жизни Марка было гораздо больше, чем у любого из нас.

В самые трудные моменты у нас были мы, готовые стоять друг за друга горой, а у него? Вчера он простился не только с отцом, но и с той частью жизни, которую пропустил, и уже никогда не сможет вернуть.

Варин взгляд темнеет до глубокой синевы, на дне которой плещется боль вперемешку с недоверием. Она изменилась, стала старше, сменила цвет волос с легкомысленного розового на темно-русый, но то, что я вижу, мне совершенно не нравится.

Какие-то вечеринки, ночь в обезьяннике, размазанная под глазами тушь, спутанные волосы, чужая толстовка и потерянная где-то одежда. Не хочу представлять, для кого и при каких обстоятельствах она раздевалась. Слишком живы воспоминания о том спектакле, что Варька закатила мне на утро после нашего знакомства, закончившегося в кустах сирени на обочине дороги. Видимо, шкала ее ценностей за этот год осталась прежней.

Но мне ли рассуждать о морали?

Ей девятнадцать, черт возьми. Всего девятнадцать. Впереди целая жизнь, чтобы набить шишки и повзрослеть.

— Ты предлагаешь… — неуверенно начинает Варвара и запинается, не осмелившись закончить мысль.

— Я предлагаю тебе пойти домой, привести себя в порядок, переодеться, собрать немного вещей и поехать ко мне, — сухо озвучиваю примерный план на ближайшие полчаса.

— На неделю? — уточняет она, глядя на меня с нечитаемым выражением.

— Да, — подтверждаю я.

— А мой парень тебя не смущает?

— Не уверен, что он существует, — говорю в лоб.

Я глубоко сомневаюсь в правдивости ее слов о каком-то там Владе. Возможно, Варя все придумала, желая посильнее меня уязвить, но промахнулась, и в итоге загнала себя в угол.

— У меня мало времени, Варь. Решай быстрее, — нетерпеливо подгоняю я.

— Макс, как ты себе это представляешь? Я учусь с девяти до четырех, с шести до десяти работаю в магазине, потом прихожу домой и отрубаюсь без задних ног. Выходной день у меня всего один — суббота, а в воскресенье я выхожу на полный день.

Неосознанно она подтверждает то, о чем я и так догадался. Нет никакого парня. Откуда ему взяться с таким графиком?

— Сегодня, кстати, я должна выйти к десяти часам, потому что отпросилась вчера.

— А как же регулярная личная жизнь? Для нее есть место в плотном расписании, или она существует исключительно в твоем воображении?

— Ладно, ты меня подловил, — вспыхивает Варька, бросив на меня воинственный взгляд. — У меня нет времени на развлечения, но это не значит, что я сделаю исключение для тебя.

— Ты сама предложила мне помощь, — напоминаю я. — И пары минут не прошло. Я не заставляю тебя прогуливать лекции. Учись себе на здоровье. С остальным мы можем решить без материальных убытков. Сколько тебе платят в цветочном салоне?

— Ты серьезно? Хочешь мне заплатить за неделю секса? Ты охренел, Красавин? — она недоверчиво распахивает глаза, голос дрожит от возмущения.

Черт, наверное, я слишком резко высказался, но прямолинейность всегда была одной из моих отличительных черт. Этому я научился у отца, а он не любил долго петлять вокруг да около.

— Не утрируй, Варь. Я хочу освободить несколько часов для нас, — пытаюсь смягчить горькую пилюлю, но она уже не на шутку завелась, вцепившись в мою неосторожную фразу бульдожьей хваткой.

— А что потом? Через неделю? Снова поиски подработки? Думаешь, это так легко? Тебе не приходит в голову, что я дорожу своим местом? Что мне нравится коллектив и условия? Почему я должна бросать всё и бежать за тобой, как преданная собачонка? — обрушив на меня талмуд вопросов, Варя переводит дыхание, суетливо приглаживая пальцами растрепанные волосы.

— Ты ничего мне не должна, Варь, — принимая ее доводы, медленно качаю головой. — Я всего лишь хочу провести эти семь дней с тобой.

— Уверена, найдется немало дурочек, которые согласятся на твое щедрое предложение и справятся с ролью постельной игрушки не хуже меня.

На несколько секунд мы сцепляемся взглядами, изучая друг друга, как в первый раз. Варьку потряхивает от эмоций, в глазах полыхает обида и боль.

А я не понимаю, какого черта она так упирается? В Москве полно цветочных салонов, куда Варю с ее талантом и опытом примут с распростертыми объятиями.

Интуиция трубит, что дело вовсе не в работе. Девочка один раз уже обожглась, связавшись со мной, и боится повторения. Она больше не согласна быть временным эпизодом в моей жизни.

— Давай попробуем, Варь. Еще раз, — не кривя душой, я даю ей понять, что тоже хочу большего. — Если у нас получится, я заберу тебя с собой.

— Тебе лучше уехать, Макс, — тихо выдыхает она, в глазах стынет холод.

Блядь, да что я опять не так сказал?

— Знаешь, есть поговорка: нельзя дважды войти в одну реку. Если бы я тебе была нужна, год назад ты не дал бы мне уйти. Знаю, ты не попросил меня ждать, но я ждала… Никому в этом не признавалась, даже себе. Потому что глупо и стыдно. Потому что любить безответно безумно сложно и больно. Я так больше не хочу.

— Варь…

— Прощай, Красавин.

Опешив от ее признания, я наблюдаю, как Варя открывает дверь машины, выскальзывает на улицу, и, ни разу не оглянувшись, под моросящим дождем бежит к подъезду.

Сунув в зубы сигарету, растерянно смотрю ей в след, пока она не исчезает за обшарпанной железной дверью со сломанным домофоном. Глухая тоска сжимает сердце, а мозг усиленно ищет варианты заставить ее вернуться и раз за разом заходит в тупик.

Моя логика сломалась еще на том моменте, когда Варя буквально призналась мне в любви, а через мгновение поставила жирную точку в наших отношениях.

Все не так, все снова через одно место. Наша встреча должна была закончиться иначе… и закончилась бы иначе, если бы она не вывалилась из такси в гребаной мужской толстовке.

Я торчал в ее дворе с полуночи, мы разминулись на час. Всего на час. Вместо того, чтобы сидеть дома и ждать меня, она отправилась разгонять тоску с каким-то хмырем. Блядь, а виноват снова я.

По пути домой гоняю по кругу наш с Варькой разговор, постепенно остывая и одновременно придумывая новую стратегию. Я так просто ее не отпущу. Никуда не денется моя взбалмошная упертая Золушка. Год назад я был слепым ослом,