Часть вторая

Нижний город

1

Крутая каменная лестница зигзагом сбегала в туманную низину. По обеим сторонам Крысиной улицы уступами спускались двухэтажные дома. Повсюду покрытые плесенью стены, сырые арки. Кое-где виднелись обвалившиеся черепичные крыши.

Со стен домов свешивались фонари, но их, как быстро понял Нолль, давно не зажигали. Сюда, должно быть, и не спускался фонарщик. И все же в сырости и запустении жили люди. Ставни в окнах были настежь открыты – буквально отовсюду за Ноллем следили пристальные взгляды

– Не смотрите на них, – сказал Сив, обернувшись.

Он шел впереди, рядом с мальчиком.

– Почему же?

Стоило Иною только спросить, как со второго этажа дома, у которого он остановился, раздалось шуршание бумаги. Нолль посмотрел вверх и увидел бледное, но удивительно самодовольное лицо мужчины. Тот, сузив глаза, принялся быстро писать. Тетрадь лежала прямо на подоконнике. По нему забегало механическое перо.

– Это доносчики, – сказал Сив. – На этой улице живут те, кто следит, чтобы к воротам никто не полез. Чуть кто рискнет выйти из Нижнего города – они поднимают вой.

– Так они работают на Совет?

Сив покачал головой. Он поднял вуаль, и Нолль заметил, как его губы скривились в гримасе презрения.

– Нет, не совсем.

– Не понимаю.

Сив раздраженно повел плечами.

– Доносчиками обычно становятся те, кто выбрался с самого низа, из нищенской ямы – по чужим головам. У них теперь свои дома, но все, чем они занимаются, – это смотрят в окно, чтобы никто не пробрался наверх мимо них. Многие из самых отчаянных едят только крыс, залетающих в окна. Даже генны им не нужны – дай только выделиться перед другими. Они не живут вовсе, только вечно смотрят в туман. И записывают.

– Так им за это даже не платят? – спросил Нолль. Это никак не укладывалось у него в голове.

– Раньше чиновники Среднего города обещали им перевод наверх, но потом быстро поняли, что доносчикам даже не нужно ничего обещать. Теперь раз в несколько полнолуний сюда отправляют кого-нибудь – забрать их доносы. Но я думаю, что их и не читает никто.

По мере того как они спускались ниже, на камнях все заметнее проступали выбоины от поднимаемых наверх груженых повозок. Пахло гнилью, и туман, казалось, сгущался с каждым сделанным шагом. На разбитых ступенях стали попадаться пятна засохшей крови. Тут же, у стен домов, валялись разбившиеся крысы, не долетевшие до Нижнего города. Но Нолль догадался, что не из-за этих кровавых пятен улица называлась Крысиной.

Они спустились почти до середины каменной лестницы, завернули за третий пролет. Туман все сгущался. Дышать стало тяжело. Нолль посматривал по сторонам, пытаясь мысленно наложить схему недостроенных канализационных тоннелей на отпечатанную в памяти карту города. Предчувствие его не подвело: вскоре он увидел, что кладка стены между двумя домами чуть выделялась. Она выглядела неровной и была сравнительно новой. «Может быть, ее закладывали изнутри, – подумалось Ноллю. – Это место стоит запомнить».

Когда внизу показались вторые ворота – ржавые, покосившиеся, – Сив остановился передохнуть. Скинул с плеч тяжелый мешок и закурил.

– Перед тем как мы спустимся, я должен знать, чего ожидать от местных, – сказал Нолль. – Слышал, что здесь неспокойно.

Сив коротко улыбнулся.

– Так и есть. – Он взглянул Ноллю в глаза. – Но если вы с нами, то вам ничего не грозит.

– Я на вашей стороне.

– Это решит Никто.

– Вы отведете меня к нему?

Сив кивнул.

Иной помолчал, взглянул на Люку. Пока Сив курил, мальчик чуть отошел и стянул вуаль. Рыжие волосы, веснушки по всему лицу. На вид младшему служителю Церкви при Монолите было лет десять, не больше.

– Я знаю, о чем вы думаете, – заметил Сив. – Вам кажется, что ему не место внизу. Но это я настоял на том, чтобы мальчик сегодня пошел с нами. Моя семья, как вы догадались, поддерживает Церковь. И все же это было непросто устроить.

Нолль не ответил.

– Поверьте мне, – сказал Сив, затушив папиросу, – здесь ему будет лучше, чем там, со жрецами.

Дай-Люка ходил по мостовой чуть впереди. Пнул камень – тот ударился о стену дома. Мальчик замер в испуге, когда со всех сторон на него уставились подозрительные взгляды доносчиков.

– Почему вы о нем заботитесь? – спросил Нолль.

– Может быть, потому, что он, как и я, чей-то ненужный сын, – сказал Сив с деланым безразличием.

Они подхватили мешки и пошли к нижним воротам.

2

На немощеной улице, стоя по щиколотку в хлюпающей грязи, их уже поджидали охотники на крыс. Кто-то из них пришел меняться, а кто-то хотел сделать Церкви пожертвование – в надежде попасть в Средний город. Дрожащие силуэты выступили из тумана. Двадцать человек в жалких лохмотьях, осунувшиеся и изможденные, обступили Нолля со всех сторон. Их тощие руки крепко вцепились в его церковное одеяние.

– Шесть дюжин хвостов на одежку! – завопил кто-то в ухо. – Настойкой тож возьму! Токмо покрепче!

– А мне б только выйти отсюда! – взмолилась старуха, прижавшаяся к Ноллю. – Муж-то помёр, а так бы мы больше всех изловили!

– Не церемоньтесь с ними! – крикнул Сив. Крепко сжав мальчика за руку, он расталкивал охотников. – Идемте!

– У меня для вас ничего нет, – пробормотал Нолль и двинулся вперед. Отдавил каблуком чью-то босую ногу.

Худой мужчина повалился на землю прямо перед ним, завопил. Послышался треск рвущейся мешковины. Чьи-то отловленные крысы посыпались в грязь. В толпе закричали – толкаясь, хрипя, стали делить окровавленные тушки.

Нолль кое-как вырвался и догнал Святошу.

Не сразу он понял, что они шли по главной площади Нижнего города. У Нолля возникло чувство, что выученная им карта этого округа была не вполне точной. Ничего здесь не знало порядка и находилось в постоянном движении – будто бы в ритме крысиных потоков у него под ногами все вокруг перестраивалось, переделывалось.

Не было здесь ни фонарей, ни мостовой, ни будок постовых, ни моторных повозок. В обе стороны от ржавых ворот убегала высокая каменная стена. В восточной ее части выдавались, нависая над Нижним городом, забитые, свежезаколоченные досками сливные трубы. Нестерпимо пахло помоями. Над этой стеной в серой густой вышине едва угадывались черепичные крыши домов Среднего города. Отсюда они казались не хуже дворцов.

А на запад, привалившиеся к стене, из грязи и помоев тянулись хлипкие деревянные сооружения, отдаленно напоминавшие башни из наваленных друг на друга кубов.