Я ведь множество раз представляла себе подобный момент. Проигрывала в голове, а потом стыдилась собственных мыслей. С другой стороны, никуда не деться, Давид отец моего малыша.

– Чей ребенок? – теперь Байратов сильно хмурит лоб, между бровей появляется глубокий залом.

Догадался? Подсчитывает сроки?

О боже, я не вынесу этого напряжения, я упаду в обморок. В то же время понимаю: отступать некуда. Сама виновата, надо было раньше признаться. Что уж теперь.

Только собираюсь открыть рот и произнести банальное “нам нужно серьезно поговорить”, как слышу пищание Кристины:

– Мой. Иди сюда, мой сладкий пирожок, – забирает у меня Сашу.

– Не знал, что ты стала матерью, – взгляд у Давида мрачный, недоверчивый.

– С чего тебе знать, – отмахивается. – На самолет не опоздаете?

– Ничего себе гостеприимство. Я тебя вроде иначе принимал, – Байратов явно полон решимости довести ситуацию до накала.

И чем больше я нервничаю, отвожу глаза, кусаю губы, тем решительнее Давид. Определенно, никуда не торопится.

– Мне просто ребенка надо уже спать укладывать, – не сдается Крис.

– Думаю, чашка кофе не помешает таким великим планам, – настаивает на своем Байратов.

Скорчив недовольную гримасу, Кристина идет на кухню.

– Есения, забери малыша. Как твоя подруга будет готовить кофе с ребенком на руках? – резонно замечает Давид.

И внимательно смотрит, как снова забираю себе Сашу. У меня руки трясутся от такого пристального внимания.

Притихшая Ира наблюдает за всеми нами молча, явно чувствуя подвох. Я буквально ощущаю повисшее в воздухе любопытство.

Рассаживаемся за столом. Обычно Саша не любит незнакомых людей, может даже заплакать. Но как ни странно, на Давида он смотрит с интересом. Отец и сын разглядывают друг друга, внимательно, изучающе, а у меня от этой картины мурашки по всему телу и огромный ком в горле.

Ира помогает Кристине приготовить чай, накрыть на стол. За которым молчание и напряжение.

– Мне не нужно, я не буду ничего, – говорю Ире.

На самом деле мне необходимо хоть на пару минут уединиться, выдохнуть. Только вот боюсь снова встать на ноги, они совершенно ватные.

– Мы в аэропорт не опоздаем? – пытаюсь отвлечь Давида от разглядывания нашего сына.

– Ты чего так сильно нервничаешь?

– Боюсь летать. Очень.

– Ладно, нам действительно пора.

Встаем из-за стола. Понимаю с отчаянием, что теперь не смогу попрощаться с Сашей как обычно. Дело не в том, что Давид может что-то заподозрить. Скорее всего он уже понял. Просто… Не смогу перед ним.

Значит придется притвориться.

Да и не могу я вот так в лоб, прямо сейчас ему сказать: Познакомься, это твой сын, Александр.

Все произошло слишком внезапно. Слишком остро. На разрыв.

– Спасибо за кофе, Кристина. Красивый у тебя малыш, – говорит Байратов.

– Ага, знаю, – Кристина забирает у меня малыша.

– Нам действительно пора, – бормочу и поднимаюсь, иду к выходу в коридор.

И тут происходит невероятное. Давид делает шаг к Крис, а Саша вдруг тянет к отцу свои ручки. Время будто замирает. Я не могу сделать вдох.

Саша на руках Давида. Хватается за свитер отца, колотит кулачками по его груди. Улыбается ему.

Боже. Мне не вынести этого.

У меня звон в ушах, ноги слабеют. Хватаюсь за стоящую рядом Иру.

– Сколько ему? – хрипло спрашивает Байратов.

– Два года, – быстро находится Крис, убавляя возраст моему сыну.

Давид идет в моем направлении, а я вся сосредоточена на том, чтобы скрыть подкатывающее к горлу рыдание.

– Ладно, иди к маме малыш. Еще увидимся.

И передает ребенка… мне.

А я машинально принимаю.

Давид берет мой чемодан и скрывается за дверью.

Глава 13

Я совершенно оглушенная и потерянная, не понимаю что дальше, даже предполагать боюсь. Просто следую за Давидом, который молчалив и очень мрачен. Спускаемся в лифте. Подходим к машине. Байратов загружает мой чемодан в багажник, кивает мне, чтобы садилась. Трусливо забираюсь на заднее сидение.

В дороге молчим. Я лихорадочно ищу как оправдаться, но уже ясно – попалась. Врать дальше не имеет смысла. Все. Правда вырвалась наружу.

Почему Давид молчит? Не хочет ребенка? Злится, что родила? Мне уже черти что начинает лезть в голову.

Скорость у нас приличная, так что я даже пискнуть боюсь. Только бы в сохранности добраться. А уж там... Придется обнажить душу.

Никакого ожидания в аэропорту, у нас места бизнес-класса, сразу поднимаемся на борт, очень быстрая регистрация.

– Вам принести что-нибудь? – как только занимаем свои места в белоснежно-кремовом салоне, от роскоши которого буквально дух захватывает, к нам подходит стюардесса.

– Нет, просто воды, пожалуйста, – говорю слабым голосом.

– Представляю, как тебе сейчас страшно, – неожиданно хмуро цедит Байратов. – Или наоборот, наслаждаешься?

Его взгляд полон арктического холода.

– О чем ты?

– Это ведь твой ребенок. Точнее, наш. Ты украла у меня сына, Есения?

Итак, началось. Сейчас он будет обвинять меня во всех смертных грехах.

– Ты говорил, что не можешь иметь детей, – шепчу с болью.

В ответ получаю такой бешеный взгляд, словно Байратов готов убить меня. Или, как минимум, ударить. Его руки сжимаются в кулаки. Я же, наоборот, вздергиваю подбородок кверху. Готовая ко всему. Прежде всего – как волчица защищать своего сына!

– Думаешь, я тебе наврал?

– Давид, я не хочу мучить ни тебя, ни себя. Нас поженили насильно, мы с тобой попали в ужасно сложную ситуацию. Каждый из нас выживал как мог. Давай не будем обвинять друг друга...

– Ты мне скажешь или нет?!

Так рявкнул, что подскочила на сидении, испуганная и дрожащая. Показалось, что точно ударит. Но он лишь выругался грязно.

– Да, я родила от тебя, – признаюсь, содрогаясь от тягостных воспоминаний. – Ты не можешь обвинять меня! Вспомни, сколько ты мне всего наговорил! Что не можешь иметь детей. Более того, не хочешь!

– Думаешь, я тебе врал? Кто в здравом уме придумает о себе такое? Неважно, что я говорил, Есения. Когда ты узнала, что беременна, должна была ко мне прийти!

– Зачем? И нет, я ничего не должна тебе!

Он даже мысли не допускает, что это не его ребенок. Что я могла во время нашего фиктивного брака встретить другого мужчину. Если бы Давид озвучил такие предположения, может быть