снова заговорил Геворк. — Ты и сейчас очаровательна, как в то время. Время не в силах было обесцветить в моем воображении твое прелестное лицо. Ты совершенно не изменилась, Элен.

— Это только кажется, — тихо произнесла Элен, снова укоряя себя за то, что во всем виновата лишь она, хотя в мыслях была признательна Геворку за то, что он не возвращается к этому. — Ты, наверное, голоден, — добавила. — Я сейчас приготовлю что-нибудь. Легче всего яичницу, яичницу приготовлю. Я готовлю очень вкусно, тебе понравится, — улыбнулась она.

…Случись бы так, чтоб они были вместе, Элен приходила бы из школы, Геворк с улыбкой встречал бы ее, вместе бы садились за ужин, говорили бы, смеялись, по выходным дням вместе ходили в лес по знакомым тропинкам, которые сейчас, наверное, заросли травой…

— А я все про тебя знаю, — после долгого молчания, поворачиваясь к Элен, неожиданно сказал Геворк. — Интересовался.

— Правда? — кокетничая, сказала Элен. — Как?

— Один ваш дальний родственник работает в нашем совхозе. Всегда спрашиваю о тебе. Он сказал, что у тебя есть маленький сын.

— Да, он у наших. По воскресеньям остается у моей матери. Уже большой мальчик, — грустно улыбнулась Элен.

— Как ваши?

— Ничего… Постарели. Говорят, идите жить с нами, мы одни. Я говорю, идите вы ко мне. Но они не приходят, и я не иду. Так и живем…

Чуть позже стол был накрыт. Элен поставила на стол вино, принесла бокалы. В саду безостановочно щебетала суетливая желтокрылая синичка. Послышался грохот трактор, который тут же смолк. В живительных лучах солнца, проникающих в открытые окна веранды, Элен и Геворк говорили, беседуя о минувших днях. Они могли сидеть так часами, днями. Они так соскучились друг по другу… О многом говорить можно было… «Помнишь?» — спрашивала Элен. «А ты помнишь?» — вторил Геворк.

«Как он изменился, господи, — думала Элен, — виски совершенно поседели. Нет, не любит жену. Если б любил, так рано не постарел бы».

— Ну, я пойду, — Геворк положил руку на руку Элен, какой-то миг с тоской посмотрел на нее, встал с места. — Я с другом приехал. Он груз привез сюда, и я решил с ним приехать, увидеть тебя. И я очень рад, несказанно рад, что пришел, увидел, еще раз восхитился твоей неугасающей красотой и очарованием… Если б ты знала, как я счастлив, что пришел и увидел тебя, Элен, — продолжил он тем же взволнованным тоном. — Все вспомнил, все-все, и полюбил тебя еще больше, Элен, потому что, как сказал сейчас, никогда тебя не забывал. Не знаю даже, как после этого смогу жить без тебя… Лучше б не видел. Все во мне перевернулось.

Элен не могла найти слов. Чувство вины не давало ей что-либо промолвить. Только молча слушала, стараясь не расплакаться. Они спустились по лестнице — Геворк впереди, Элен сзади. Рядышком в немом молчании дошли до конца двора. Впереди них по ограде прошли их тени.

— Я говорю то, о чем думаю, — снова заговорил Геворк. — Я еще люблю тебя, — хриплым голосом сказал он, проводя рукой по ее русым, словно золоченым волосам. — Может, больше, чем раньше.

— Иди, — внезапно отступив от него, тихо произнесла Элен, не отрывая глаз от земли.

Геворк быстро развернулся, не оглядываясь, пошел в сторону нижних дворов, где его ждали. Элен долго смотрела ему вслед, душой ее овладела какая-то пустота, вакуум, она еле сдерживала себя, чтобы не заплакать. Подождала, пока свернув возле клуба, дорога с фигурой Геворка не исчезла между домами. Потом пошла домой. Долго не знала, что делает. Бесцельно переставляла вещи с места на место. И вдруг, упав на кровать, заплакала, не сдерживая рыданий.

Каждый человек хочет быть счастлив, рождается, чтобы быть счастливым, для этого бог и создал человека, а она оказалась глупой и слабой. Арсен, воспользовавшись этим, специально рассказал всем о своем поцелуе в лесу, будучи уверенным, что Геворк не простит Элен. Все было подстроено, потом она узнала об этом, но было уже поздно. Выясняется, что достаточно всего одного мгновения, чтобы совершить ошибку, а чтобы исправить ее, целой жизни мало. Не знала и не хотела понять, что счастлива она может быть только с Геворком. Не захотела, поэтому ее счастье было коротким.

Геворк принадлежал ей, Элен, он для нее пришел в этот мир, чтобы понимать ее, любить… Ах, как же сейчас Элен ненавидела жену Геворка, эту незнакомую, чужую женщину, которая отняла его у нее, завладела им. Потому что, если бы этого не было, Геворк вернулся бы в село, и неужели из-за одного глупого поцелуя он погубил бы их непорочную любовь? Ведь это же он, Геворк, говорил, что он и Элен повязаны между собой невидимой красной нитью и ничто в жизни, ни время, ни среда, ни обстоятельства, не в силах разъединить их. Да, она виновата, убеждала сама себя Элен, мысленно укоряя жену Геворка, которая даже не знала, что в этом бестолковом мире есть одна, покинутая всеми, одинокая Элен, которую в те далекие годы любил Геворк. Почему так случилось, господи, зачем эта женщина встретилась Геворку?

Тени от деревьев стали длиннее. «День проходит», — подумала Элен и пошла домой к матери забирать Араика. На обратном пути Элен все время казалось, что все знают про визит Геворка и смотрят на нее как-то подозрительно. Она еще больше растерялась, когда зашла в магазин за сахарным песком. Продавец — этот косоглазый льстец и подлиза Грантик, улыбаясь и подмигивая женщинам, находившимся в магазине, сказал: «Элен я отпущу без очереди, а почему, убьете — не скажу, секрет». Забыв про песок, невольно спросила: «Спички у вас есть?» «Для тебя найдутся», — отозвался Грантик. Если даже магазин будет полон данного товара, он произнесет свое неизменное выражение: «для тебя найдется». На выходе из магазина Элен показалось, что женщины повернулись и смотрят ей вслед, от чего ее лицо зарделось.

День был обычным, полным множества забот. В полдень полил сильный дождь, потом разноцветная радуга соединила между собой небо и землю. Небо было чистым-чистым, на нем не было ни клочка облака до самого вечера. Солнце поднялось, облокотилось на гору Кагнахач, подставив свое золотистое лицо, а потом оно внезапно скрылось, и небо потемнело, окрасилось во множество разноцветных красок — от чистого золота до бирюзы. В ближайшем лесу бесперебойно призывала ночная птица, потом стали опускаться сумерки, и то тут, то там высоко над головой, в небесной глубине засверкали первые звезды.

Элен уложила спать маленького, пухленького, тяжелого и теплого Араика, прочитала несколько страниц повести Валентина