местные полицейские и ополченцы. Все при оружии. Как будто все по уму. Но что-то меня все равно беспокоит, упорно гложет изнутри. Как будто мы проморгали какое-то очень важное обстоятельство. Это и понятно – человек не всеведущ.

Я проталкиваюсь от одних ворот к другим. Улицы, ведущие к площади, забиты народом. Да уж, тут и сотни фур будет маловато! Но лучше хоть что-то, чем вообще ничего.

У крайнего левого прохода скопились какие-то люди с фотоаппаратами и видеокамерами. Масс-медиа прискакали! Тут и американцы, и немцы, и французы, и несколько человек от «Джа-Альзиры».

Я их уже и без подсказок узнаю, причем не только по фирменным логотипам, но даже и по лицам. Этих ребят я осматриваю особенно придирчиво. Понятное дело, не таращась в упор, а краем глаза, боковым зрением. Делаю вид, что смотрю на соседний проход, а сам изучаю джа-альзировцев.

И тут… Твою дивизию! Среди лиц, уже мелькавших передо мной, я вдруг замечаю какой-то новый, совершенно незнакомый фейс. Этот мужик какой-то непонятный, мутный в смысле своей реакции на окружающее. Нормальные, не продажные журналисты обоего пола с интересом таращатся на происходящее, у кого-то что-то выспрашивают, делятся впечатлениями. А данный тип ведет себя прямо как сыч на болоте. Он тупо смотрит перед собой, но словно ничего не видит. Физиономия у него, как маска с Хэллоуина, движется, как робот.

Я соображаю, что это же, скорее всего, и есть долбаный шахид, смертник-убийца! О-го-го! Вот это сюрпризик от шайтанов! Ну, точно, Эльтым подсуетился, тварь! Если он, падла, однажды попадет мне в руки, то я ему кое-что оторву голыми руками, и тогда этот урод заговорит фальцетом.

Но это когда будет? А пока мне срочно нужно что-то делать. Скорее всего, этот скот собирается пройти туда, где скопилось побольше народу, и там активировать взрыватель. Да, если в такой толпе долбанет несколько кило тротила с рублеными гвоздями вперемешку, то жертв будет не один десяток. Если не сотня с гаком.

Как же его остановить? А хрен его знает! И людей ведь не уведомишь. Стоит мне сейчас поднять тревогу, и он тут же устроит подрыв. Е-мое! Что же делать?! Еще минута, и смертник пройдет к парковке фур. Как быть?!

Я стараюсь не смотреть на шахида – если наши взгляды встретятся, то он тут же поймет, что расшифрован – и лихорадочно обдумываю варианты его нейтрализации. Решение приходит внезапно. Нужно как бы невзначай поравняться с ним в толпе и от всей души хрястнуть кулаком в висок. Главное, чтобы он не успел дотронуться до взрывателя. А вдруг у него радиоуправляемый фугас? Не исключено, что кто-то его ведет, наблюдает за ним со стороны и готов в нужный момент взорвать. Тогда я рискую вознестись на небеса раньше, чем хотя бы успею ахнуть.

А вот это дело дрянь. Жить-то хочется! Мне всего двадцать шесть. Досрочно расстаться с жизнью из-за какой-то тупой, зомбированной скотины было бы край как нежелательно.

Конечно, я могу потихоньку отсюда смыться и со стороны наблюдать за тем, как погибают люди, и без того обиженные их немилостивой судьбой. Но что я потом буду думать о себе? Кем потом буду себя считать? Позорной, трусливой дешевкой? Скорее всего, да. Так оно и будет.

Ладно! Попробую. Как там в русских народных сказках говорится? Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Рискну. Господи, помоги!

Так-то, по жизни я не слишком верующий, в церкви бываю разве что по какому-то особому случаю. Последний раз заходил, заказывал молебен по тем ребятам из СПОРа, которые погибли здесь, в Аскеростане. Но правильно ведь говорят, что нет в окопах атеистов. В такой ситуации, как сейчас, только на Всевышнего и остается надеяться.

Я продолжаю толкаться в толпе, наблюдаю за народом из СМИ. Охрана уже начала пропускать их на площадь. Вон прошла какая-то белобрысая дамочка, то ли немка, то ли датчанка. Потом француз с носом Саркози. Идут и реальные правдорубы, и профессиональные фейкоплеты.

Я незаметно смещаюсь к проходу с тем расчетом, чтобы оказаться рядом с шахидом именно в тот момент, когда он окажется на площади. Блин! Как бы его не надумали задержать полицейские! Это будет финиш и им самим, и всем, кто окажется рядом, в том числе и мне тоже. Только бы эти ребята не начали шмонать его! Фу-у-у! Слава Богу! Пропустили. Молодцы, хоть и лопухи! Да, в том смысле, что они как бы учитывали мои планы и пропустили шахида без обыска, охранники поступили весьма и весьма правильно. Но вот с точки зрения исполнения ими служебного долга они прокололись.

Я все так же боковым зрением отслеживаю шахида и смещаюсь вправо. В тот самый миг, когда он поравнялся со мной, я сжимаю правый кулак и углом костяшек кулака – у каратистов они именуются кентосом – резко бью его в висок. Все происходит в долю секунды. Шахид замирает на месте и начинает валиться набок. Но я сзади быстро подхватываю его под руки, не даю упасть. Вдруг его пояс оборудован дополнительным взрывателем, реагирующим на положение тела в пространстве или резкую встряску при падении на землю? Теперь я вплотную прижат к нему. Если рванет его пояс, то меня уже ничто не спасет.

Вначале те люди, которые оказались рядом, вообще ничего не поняли, лишь удивленно смотрели взирая в мою сторону. В том числе и журналисты.

Лишь одна пожилая женщина в черном хиджабе с каким-то растерянным возмущением спросила меня:

– За что ты его ударил?

Услышав это, гусиным стадом загомонили и все остальные.

Тут мне пришлось громко объявить:

– Спокойствие! Это террорист! Всем отойти на пять шагов.

Через секунду вокруг меня образовалось очень даже широкое свободное пространство. Те люди, которые стояли ближе ко мне, мигом замолчали, словно онемели и глядели в мою сторону. Те, которые находились дальше, вообще не уразумели суть происходящего. Они начали возмущаться. Мол, кто и ради чего устроил всю эту толкотню?

Я глянул на полицейских и скомандовал:

– Ко мне!

Два парня тут же послушно приблизились, не задавая ненужных вопросов. Я велел им взять шахида с обеих сторон под руки и держать его на весу, не давать ему опуститься на землю. После этого я расстегнул его куртку и – кто бы в это поверил?! – с большим облегчением увидел пояс шахида с электронным взрывателем на животе.

Почему с облегчением? Так если бы я ошибся и вырубил, а то и убил бы человека, не являющегося шахидом, то мне пришлось