Шрифт:
Закладка:
Бай Сюинь забрала кувшины и письмо из дома и поставила их на стол.
— Зачем ты на самом деле пришла? — прожгла она взглядом Бай Сюшунь.
Шестая сестра вздохнула и опустила взгляд, меж её бровей появилась складка.
— Разве я не могу просто прийти проведать свою старшую сестру? — уклонилась она от ответа.
Бай Сюинь скрестила руки на груди и приподняла бровь. Несмотря на более чем десятилетнюю разницу в возрасте, она выглядела не старше двадцати пяти. Но по сравнению с младшей сестрой, которой ещё не минуло семнадцать зим, она выглядела совсем взрослой.
Сюшунь резко выдохнула и подняла лицо:
— Ты должна поговорить с ними!
— С кем? — наклонила голову Бай Сюинь.
— С родителями! Я не могу выйти замуж! Почему я должна? Но они и слушать ничего не хотят!
— А при чём здесь я? — сузила глаза Бай Сюинь.
— Потому что ты единственная в семье не замужем! Почему тебе можно, а мне нельзя⁈
— Кто он? — вздохнула Бай Сюинь.
— О ком ты говоришь? — тут же отвела взгляд Сюшунь.
— Мужчина, в которого ты влюблена, — закатила глаза Бай Сюинь.
— Откуда ты… — Сюшунь сжала свои маленькие руки в кулаки. — Он женат, — она посмотрела на реакцию сестры и торопливо добавила, — но он её совершенно не любит. Это его родители настояли, ты же знаешь, как оно бывает. И когда он её бросит… Но сейчас он не может уйти, понимаешь? Он должен сдать государственный экзамен и получить более высокий чин. Он чиновник и учёный человек, ему нельзя просто взять и уйти от жены, ты должна понимать… Но он это сделает, обязательно сделает. Поэтому мне нельзя замуж. Но родители настаивают. Твердят и твердят. Нашли мне какого-то жениха. А на него без слёз не взглянешь! Пустышка, а не жених! Ростом чуть выше меня, а умом и того не блещет. Должность у него хорошая, он из богатой семьи, да разве это главное? Да и возрастом он уже совсем старик. Только представь, ему уже тридцать шесть, а родители твердят — «Замуж!», да как я могу⁈ Ты должна меня понять! Только ты можешь меня понять!
Бай Сюинь смотрела, как сестра ходила по комнате, заламывая руки и сбивчиво говорила. Было видно, что та по-настоящему взволнована. Бай Сюинь испытывала смесь жалости и какой-то брезгливости. Не потому, что была плохой сестрой. Просто Сюшунь было тринадцать, когда она впервые влюбилась во взрослого мужчину. Потом появился другой, потом третий… Каждый раз появлялась новая любовь, и Бай Сюшунь всю себя отдавала этим детским мечтаниям, а потом драматично страдала. Позже появлялся очередной возлюбленный и всё начиналось снова.
Первые разы Бай Сюинь искренне сочувствовала сестре и пыталась её как-то утешить. Но со временем сочувствие исчезло, оставив лишь раздражение из-за того, что, будучи уже во взрослом возрасте, Бай Сюшунь не понимает очевидных вещей.
— Если об этом кто-то узнает, репутация всей семьи пострадает, — нахмурилась Бай Сюинь.
— Ты говоришь прямо как мать! — рассердилась Сюшунь.
— О, так она знает, — протянула Бай Сюинь.
— Я не выйду за этого старика, — топнула ногой Сюшунь, — лучше умереть.
— И что, по-твоему, я должна сказать родителям? — холодно смотрела на неё Бай Сюинь.
— Чтобы они не выдавали меня замуж! — вспыхнула Сюшунь. — Ты ведь не замужем и прекрасно живёшь, значит, и я могу, верно?
Бай Сюинь смотрела в эти наивные глаза, полные искренней надежды и не знала, что ответить. Заметив замешательство старшей сестры, Сюшунь истолковала это по-своему.
— Даже если ты меня презираешь за то, что я люблю женатого мужчину, мне всё равно! Ты понятия не имеешь, что значить любить кого-то! Думать лишь об одном человеке, грезить днём и не спать ночами! Да откуда тебе знать, каково это⁈
Бай Сюинь перевела взгляд на приоткрытое окно. Низкое серое небо, протянувшееся до горизонта, щедро орошало землю рыхлым снегом. Ветра не было, и мир вокруг, словно замер. Только растопыренные снежинки мягко спускались с неба.
Как бы она хотела не знать. Вернуть всё как было. Заботиться лишь об остроте своего клинка и ошибках учеников. Никогда не видеть этих тёмных глаз, обрамлённых длинными ресницами. Этих широких пушистых бровей, острых скул, чуть прихваченных красным румянцем от холода…
— Сестра, неужели ты… — Сюшунь осеклась.
Бай Сюинь повернулась к ней и в её взгляде плескалась тоска.
— Я поговорю с семьёй, — вздохнула она, — когда увижу. Но сейчас я не могу покинуть орден.
— Разумеется, — торопливо закивала Сюшунь, — это пока только разговоры, так что время ещё есть…
— Я приеду домой в конце весны, тогда и поговорю, — решила Бай Сюинь.
— Хорошо, — ответила Сюшунь, — и спасибо. — А затем добавила тише: — Кто он?
— Это не имеет значения, — горько усмехнулась Бай Сюинь, — вместе нам всё равно не быть.
— Мне так жаль, — прошептала Сюшунь и впервые в жизни Бай Сюинь почувствовала между ними какое-то родство. — Но, если он тебе действительно нравится, ты не должна сдаваться!
Бай Сюинь лишь покачала головой.
— Учитель всегда говорил, что не стоит ввязывать в бой, если понимаешь, что тебе не победить.
— Сестра, дела сердечные — это не поле боя, — Сюшунь подошла и взяла её за руку. — Отношение человека может измениться. И если постараться, то можно добиться своего счастья. Главное — верить. Ведь если ни на что не надеяться, то зачем тогда боги дали нам сердце. Поэтому пообещай мне, что не сдашься! Пообещай, что сделаешь всё, что только в твоих силах! Ведь ты хороший человек, а хорошие люди заслуживают счастья!
— Хорошо, — выдохнула Бай Сюинь, всего на одно мгновение поверив, что всё возможно.
