тварь была повержена несколько тысячелетий назад. Но многих малодушных людей легко было заманить в культ, пообещав величие и славу, когда их тёмный бог пробудится и покорит весь мир.

Хлопок от закрывшейся двери вырвал старейшину Бай из размышлений. Она посмотрела вниз и увидела Да Шаня, который разувался у самых дверей, чтобы не запачкать выстланный циновками пол своими заснеженными сапогами. Избавившись от обуви, он прошёл вглубь первого этажа. Бай Сюинь, замерев, молча наблюдала за ним, оставаясь вне поля его зрения.

Да Шань прошёлся между рядов с трактатами, а потом словно наобум вытянул один и сел прямо на пол возле стены, скрестив ноги, как это делали жители южных стран. Раскрыв трактат, название которого Бай Сюинь не успела разглядеть со второго этажа, он начал читать, медленно водя пальцем по строчкам, словно ребёнок.

Внезапно ворот его рубахи зашевелился и оттуда высунулась маленькая серая голова с коротким клювом. Издав пронзительный писк, птица целиком выбралась наружу. Да Шань отложил книгу на колени и, порывшись за поясом, выудил небольшой полотняный мешок и высыпал на открытую ладонь горсть зёрен. Птица тут же подобралась ближе и начала жадно их клевать. Наевшись, она, ловко орудуя клювом и цепкими лапками, забралась к нему на голову и там обустроилась, словно в гнезде. Да Шань вернулся к своей книге.

Бай Сюинь наблюдала за человеком с птицей на голове — от всего его образа веяло душевным равновесием. Через какое-то время — Бай Сюинь не могла сказать, когда, ибо потеряла счёт времени — Да Шань поднялся, убрал книгу обратно на полку, натянул свои огромные сапоги и ушёл. Прямо с птицей на голове.

Старейшина Бай очнулась и растерянно посмотрела на свои руки, которые до сих пор держали бамбуковый свиток с драконом. Быстро свернув его и засунув вглубь стеллажа, Бай Сюинь спустилась по лестнице и вышла на морозный воздух.

* * *

В этот день Шао Цинлун, наконец, покинул гору, отправившись по своим делам. Все выдохнули с облегчением, ибо молодой господин Шао успел произвести незабываемое впечатление на всех, с кем успел пообщаться. «Невыносимый» — вот был негласный вердикт обитателей горы. Перед самым отбытием он нашёл Бай Сюинь, в одиночестве идущую на лекцию.

— Старейшина Бай, я хотел бы лично вас поблагодарить за гостеприимство, — улыбнулся он, — и за заботу о моей сестре. Она совсем ещё ребёнок и не умеет разбираться в людях, поэтому за ней нужно присматривать.

Бай Сюинь молча ждала продолжение — очевидно, молодой господин Шао не просто так начал этот разговор.

— И говоря о разных людях, простите мою дерзость, я хотел бы посоветовать старейшине Бай держаться подальше от некоторых из них, — улыбка исчезла с лица Шао Цинлуна.

— Молодой господин Шао имеет в виду кого-то конкретного? — холодно спросила Бай Сюинь.

— Уверен, что вы прекрасно понимаете, о ком я говорю, — нахмурился Шао Цинлун. — Моя младшая сестра держит рядом с собой этого человека, словно забавную зверушку. Но он не настолько безобиден, каким кажется. Я повидал достаточно подлецов и подонков, чтобы с первого взгляда распознать волчье сердце и собачьи лёгкие[1]. Этот Да Шань или как там его на самом деле зовут, лишь притворяется хорошим, чтобы кормиться с руки. Но не обманывайтесь его глуповатым видом и животной покорностью — всё это просто игра на публику. В нём нет ни капли человечности.

— Если вы подобного мнения об этом человеке, то не боитесь ли оставлять свою сестру с ним наедине? — поджала губы Бай Сюинь.

— Потому и предупреждаю вас, — вскинул подбородок Шао Цинлун. — Потому что, старейшина Бай, вам я могу доверять. Если этот пёс поведёт себя как-то странно или попытается сделать что-то с моей сестрой — убейте его. Или заприте где-нибудь, и я сам его убью, как только вернусь. Если собака кусает руку, которая её кормит, от неё надо избавиться.

— Это всё? — приподняла бровь Бай Сюинь.

— Всё, что я хотел сказать перед отъездом, — хмыкнул Шао Цинлун. — Остальное скажу при следующей встрече.

— Что ж, тогда хорошей дороги, молодой господин Шао, — кивнула Бай Сюинь и продолжила путь, чувствуя на себе чужой взгляд.

* * *

На следующий день сразу после тренировки она снова отправилась в библиотеку. Ей не пришлось ждать долго — совсем скоро Да Шань пришёл, взял с полки тот же трактат («Традиции западных горных народов» — Бай Сюинь специально посмотрела), сел на пол и принялся читать. Через некоторое время проснулась птица, съела свои зёрна и снова забралась на голову хозяину обозревать округу с максимально доступной ей высоты. Бай Сюинь со смешанными чувствами смотрела на маленькое растрёпанное создание, чистящее перья — завидовать птице было бы совсем глупо. Даже если та могла есть прямо из рук великана. Старейшина Бай незримой тенью оставалась на втором этаже, наблюдая за тем, что происходит внизу. А когда Да Шань ушёл, она тоже покинула библиотеку.

Так продолжалось несколько дней. Бай Сюинь тайно наблюдала за Да Шанем и тем, как он медленно читает, сидя на полу, или кормит свою птицу с руки, и думала о словах Шао Цинлуна. Если бы её поставили перед выбором — она бы лучше убила последнего. Или хотя бы хорошенько избила. Бай Сюинь до сих пор сожалела, что промолчала в тот день, хотя надо было просто скинуть молодого господина Шао с лестницы. Всего двенадцать сотен каменных ступеней заставили бы его лучше относиться к людям. Если бы он выжил, конечно. Но Шао Цинлун был сыном главы ордена Ледяной Звезды, поэтому ей приходилось сдерживаться. Страшно представить, если такой человек в конце концов унаследует этот пост. Лучше бы следующим главой стал кто-то другой. Например, муж Шао Цинмэй.

Из мрачных мыслей Бай Сюинь вырвал чужой голос.

— Наставница Бай! — кричал Су Шуфань, который неизвестно когда успел войти в библиотеку. — Наставница Бай, тут такое дело… Вам нужно пойти к главным воротам!

Бай Сюинь замерла, в надежде, что её ученик просто уйдёт, не услышав ответа. Но не тут-то было — он уверенно пошёл к лестнице на