Шрифт:
Закладка:
— Ого, приличная стопка. Это что?
— Это он сам написал! — гордо сказала Настя. И в этот момент она в самом деле гордилась Лешкой.
— Сам? — удивился папа.
Потом помолчал немного и спросил:
— И что собираешься делать?
— Я же говорю — не знаю, — досадовала Настя. — Но вообще-то я думала сделать ему сюрприз. Отдать в издательство, которое детские детективы печатает, и когда они скажут, что книга подходит, ему об этом рассказать. Пусть дальше сам решает!
— А ты считаешь, книга им понравится?
— Ну конечно! — горячо заявила дочка. — Вот прочитай и поймешь — книга просто классная!
— А Леша не обидится, что ты без него все делаешь? Мне кажется, это он должен определиться — куда нести и кому давать читать.
— Ну ты же мой папа, и прочитать можешь, — уверяла Настя. — А в издательство он сам не понесет, я его знаю.
— Почему?
— Говорит, что там взрослые люди печатаются, с литературным образованием.
— Ну, положим, литературное образование еще не гарантирует, что у человека есть способности, и насчет возраста чистая ерунда: Пушкин уже в тринадцать писал достаточно талантливые вещи… Так ты считаешь, мне можно прочитать?
— Только учти, что это книга не для взрослых, — предупредила Настя.
— А что, для детей надо хуже писать, что ли? — удивился папа, взял рукопись и пошел к себе в комнату.
А Настя обрадовалась — отец у нее умный, и если книга понравится, может подскажет, как ее в издательство передать.
Она принялась за уроки — все равно больше делать нечего. Время от времени заглядывала в почту, обнаруживала там письмо, тут же на него отвечала и ждала нового письма. Теперь, когда она придумала, как помириться с Лешкой, ничто ее не тревожило. Она себя простила. И пока не думала, простит ли ее Леша?
А вечером, уже перед сном, получила еще один сюрприз: ее позвали родители и начали неожиданный и очень интересный разговор о том, что как раз на Настины осенние каникулы они могли бы взять неделю отпуска и махнуть куда-нибудь. Втроем.
— Куда поедем? — обрадовалась Настя.
— Можно в Египет. Там сейчас хорошо — не слишком жарко, градусов под тридцать. И дождей не предвидится, — продолжил папа.
Остаток вечера они обсуждали, куда можно податься. Листали журналы по туризму, изучали карту. К окончательному решению так и не пришли, спохватились, что уже двенадцатый час, и отправили Настю спать.
Настя пошла к себе в комнату — уже почти не хромая.
Это же надо — в Египет… Вообще-то здорово. Там море и солнце. И тепло. Можно будет поплавать вволю или даже дайвингом заняться. Настя еще ни разу не спускалась под воду с аквалангом, но передачи по телевизору про подводное плавание ей очень нравились.
И тут ей пришло в голову, что получилось очень странное и интересное совпадение — только вчера она с новым знакомым в Интернете разговаривала про море — какое оно прекрасное, — и тут вдруг море вполне может стать реальностью, и к тому же так скоро! До каникул осталось дней десять, не больше.
Ей захотелось поделиться этой новостью с ним, но было же поздно и отчего-то — наверное, из-за всех сегодняшних переживаний — ужасно хотелось спать. Так что Настя решила, что лучше она обо всем напишет завтра.
…Он работал почти до шести часов, не отрываясь — как-то все сегодня получалось здорово. Бывает, бьешься часами над какой-то ерундой, а ничего не выходит. А сегодня за что ни возьмись — все так легко и просто! Может, ему эта девушка помогает? А что, бывает и такое. Он улыбнулся и пошел проверить почту — вдруг она написала ответ?
Письмо было!
Хорошее письмо. Но что-то в нем чувствовалось — скованность какая-то, что ли? Не испугал ли он ее, не показался ли навязчивым? Ему очень не хотелось потерять ее. Особенно сейчас, когда между ними натянулись невидимые ниточки дружеского участия. Или не только дружеского?
Стоп! Об этом лучше сейчас не думать, а то напишешь такого, что ответа не дождешься никогда.
Поэтому он подтвердил, что про выставку обязательно узнает и скажет. Посочувствовал насчет травмы, поинтересовался, не очень ли сильно болит нога, и пожелал выздоровления.
Занимаясь сайтом почти до двенадцати ночи, он то и дело нырял на почту — нет ли ответа?
И каждый раз находил там что-то от нее…
Глава VIII
ДОЖДЛИВОЕ УТРО
Субботнее утро выдалось хмурым.
По стеклам мелко и нудно барабанил дождь, небо было затянуло серыми тучами, беспомощно метались ветки деревьев.
Когда же кончится эта противная слякоть? В такую погоду ничего не хочется делать — только лежать под одеялом, слушать, как стучит дождь, и думать, как хорошо летом…
— Настена, ты уже не спишь? — заглянула мама. — Хочешь, я сегодня пирог сделаю?
— Хочу, — оживилась Настя. — А с чем?
— С чем хочешь.
— Тогда можно не пирог, а торт с кремом? Я помогу крем сбить.
— Хорошо, можно и торт, — улыбнулась мама и вышла.
Надо вставать. Настя приподнялась на кровати и поморщилась: нога давала о себе знать. Хотя и не так, как вчера, когда она с Лешкой ходила по врачам…
С Лешкой! Настя сразу вспомнила все, что случилось. И то, что вчера буквально выставила парня за дверь… Ну, не выставила, сам ушел, но ведь причина у него на то была. Ах, как неудачно получилось!
Хорошо, что насчет Лешки она уже решила: сначала отдаст в издательство рукопись, а потом уже будет с ним разговаривать. Тогда он поймет, что она к нему на самом деле очень хорошо относится, и все будет отлично.
Тут Настя вспомнила, что Лешкину рукопись со вчерашнего дня читает папа, и, не дойдя до кухни, завернула к нему в комнату.
Папа уже встал и, как всегда, сидел за компьютером. У него столько работы, что он часто сидит по выходным, он работает программистом в одной крупной фирме, а программы писать можно где угодно, был бы компьютер.
— Пап, ну как? — сразу взяла Настя быка за рога.
Тот повернулся.
— Доброе утро!
— Доброе утро, — спохватилась девушка и снова спросила: — Ну как?
— Что — как?
— Как это — что? — удивилась Настя. — Рукопись Лешина, конечно!
— Ах рукопись, — сообразил папа и снова вернулся к работе.
Настя подождала немного — может, еще что скажет? Но он уже углубился в изучение программы и разговаривать, по всей видимости, не собирался.
— Папа, — напомнила она о себе.
— Что? — спросил тот, не отрываясь от экрана.
