– Да, вы правы, я тоже его слышал. А что? Это важно?

– Может быть. У меня есть одна гипотеза.

Повисла пауза, мужчины оценивающе разглядывали друг друга.

– Знаете, Чопра, как говорил мой папаша, вы темная лошадка, – наконец произнес МакТэвиш.

Чопра нахмурился.

– В каком смысле?

– Я не понимаю, что у вас на уме, – шотландец с причмокиванием отхлебнул из банки. – Слышали о Скунском камне?

Чопра покачал головой.

– Веками его использовали при коронации шотландских королей, но в XIII веке англичане его утащили. Почти семь столетий они держали камень у себя. Но в конце концов им пришлось его вернуть. Вот, кажется, и ваш «Кохинур» вернулся домой. Как бы то ни было, не думаю, что когда-нибудь он покинет эти берега.

Самая редкая ртица в мире

Чопра возвращался по пробкам, и мозг его тщательно обрабатывал бездну новой информации, которую он получил. Он знал, что когда МакТэвиш поделится своими открытиями с Рао и Бомбертоном, они сделают тот же вывод, что и Чопра. Они начнут искать подставного сотрудника музея. Довольно быстро они получат от отдела кадров тот же список, что и он.

Чопра понимал, что если Рао станет применять свои обычные методы, то рано или поздно кто-то признается в краже вне зависимости от того, совершал ли он на самом деле преступление. И в результате либо они выйдут на настоящих преступников, либо Рао просто принудит кого-то оклеветать Гаревала.

Ради славы заместитель комиссара Рао ни перед чем не остановится. Но был и другой момент.

Чопра был уверен, что видел в галерее Тата Булбула Канодию. Пока он не знал, как именно он связан с ограблением, да и связан ли вообще.

Однако у него была веская причина подозревать его.

Больше десяти лет назад Чопра арестовал Канодию. Тот управлял магазинчиком украшений в особой экономической зоне Санта-Круз неподалеку от участка Сахар. До Чопры дошли слухи, что Канодия уже не просто торговец драгоценностями, а еще и мелкий скупщик украденных украшений. Чопра сразу же начал расследование.

За этим последовал арест, Канодию приговорили к двум годам тюрьмы. С тех пор Чопра ничего о нем не слышал. Канодия был лишь очередным преступником, которого он поставил на барахлящий конвейер индийского правосудия.

Но теперь ему нужно было выяснить о Булбуле все. Он не сомневался, что Рао и Бомбертон проверят всех, кто находился в галерее в момент ограбления. Тогда сразу вскроется и прошлое Канодии. Чопра хотел разобраться с Канодией до того, как Рао до него доберется. Он хотел допросить Булбула, глядя ему в глаза. Он верил, что сможет понять, лжет ли тот или говорит правду. И надеялся, что так выяснит, участвовал ли в этом Гаревал.

Но сначала ему нужно было выяснить, что происходило с продавцом ювелирных изделий после того, как их дороги последний раз пересеклись. Ему нужно было достать старое дело Канодии и свежие сведения о нем. А с этим мог помочь его прежний помощник младший инспектор Рангвалла.

Температура на улице поднялась выше тридцати градусов. Чопра включил в фургоне кондиционер, тот загудел на заднем плане, и машина плавно покатилась по Барристер-Нат-Пай-роуд, возвращаясь из восточной части города обратно на западную сторону.

Он спокойно проехал через окраины центральных районов Дадар и Матунга, затем его надежный «Тата-Венчур» помчался по магистрали Сион-Бандра-Линк-роуд и свернул на Западное скоростное шоссе. По многочисленным эстакадам он доехал до Сахара, где свернул на недавно открывшуюся надземную дорогу.

Чопра барабанил пальцами по рулю, мысли его витали вокруг дела.

Ганеша вытянул хобот из-за сидений и постучал им по панели управления. Слоненок полюбил радио. Ему особенно нравилось слушать новые музыкальные каналы с бесконечным потоком танцевальных номеров из болливудских фильмов. Чопра знал, что это заслуга его жены. Поппи обожала старомодные мюзиклы и заразила своей страстью их юного подопечного.

Чопра с недоумением наблюдал, как Ганеша наслаждается музыкой, прикрывает глаза, хлопает ушами в ритм и описывает хоботом круги в воздухе, словно он толстокожий маэстро, дирижирующий неистовой мелодией.

Иногда это было уж слишком, и Чопра переключался на Всеиндийское радио или, ещe лучше, на обзоры крикетных матчей. Подопечный на это обычно обижался, отворачивался от Чопры, вставал к нему задом и долго дулся.

Они подъехали к полицейскому участку Сахар, как раз когда из пристроенного гаража, кряхтя и фыркая, выезжал видавший виды служебный синий грузовик, в кузове которого обливались по́том несколько мрачных полицейских. Чопре на секунду стало любопытно, куда они направляются.

Он давно не заезжал в участок и не ожидал увидеть такие перемены в Стране чудес. Кажется, кто-то недавно подмел терракотовую плитку во дворе, которую безжалостное солнце осветлило до бледно-розового цвета. У салунных дверей участка годами, словно часовой, стояла пальма в горшке, она даже подхватила что-то вроде хронического грибка, отчего сбросила почти все листья. Но теперь на ее месте стояла композиция с цветущими растениями. С цветами – желтыми делониксами, розовыми бугенвиллиями и ярко-красным гибискусом – все заиграло новыми красками, и воздух наполнился приторной сладостью.

Дикая свинья, которая давно повадилась приходить во двор после обеда ради объедков из ланч-боксов, теперь в замешательстве глядела на цветы, словно пытаясь запомнить подробности для доклада высшему начальству.

Чопра шагнул сквозь салунные двери.

Он ощутил, что тоска сдавила ему грудь, как и всегда, когда он вспоминал двадцать с лишним лет, которые провел во главе этого форпоста. Он всегда воспринимал это место именно как форпост – островок справедливости в огромном море порока, в которое, как иногда казалось, превратился Мумбаи.

Чопра знал, что порой он чересчур требователен, но все-таки был убежден, что сотрудники должны сами стремиться к соблюдению дисциплины, ее нельзя навязывать угрозами. Чем выше ранг, тем больше ответственности. Полицейский участок был отражением руководителя. Плохой полицейский, продажный полицейский, некомпетентный полицейский – такой пагубно влиял на своих подчиненных. Они брали пример с него. И Чопра всегда следил за тем, чтобы служить прекрасным примером для своих подчиненных.

Он остановился и огляделся. Что-то изменилось. Участок сиял. Стены заново выбелили, а старую напольную плитку отполировали до яркого блеска. Лопасти потолочных вентиляторов протерли, а из проемов решетчатых окон вытащили тысячи дохлых мух. Все четыре обветшалых стола в приемной починили, покрасили и привели в порядок. Каждая бумажка лежала на своем месте. Со стен убрали галерею потрепанных плакатов с давно умершими преступниками, теперь вместо нее были мотивирующие послания, например: «НЕ ПЛЮЙТЕ В УЧАСТКЕ. ПЛЕВАТЬСЯ – ЭТО ПРЕСТУПЛЕНИЕ», «ЧИСТОТА – ЗАЛОГ БЛАГОЧЕСТИЯ» и «МЫ ПОМОГАЕМ ЛЮДЯМ, НО ЕСЛИ ПРИДЕТСЯ – СТРЕЛЯЕМ В НИХ».

Чопра застал картину кипучей деятельности, которую не привык наблюдать после обеда, потому что большая часть служащих в это время обычно проваливалась в полузабытье.

– Чопра-сэр!

Он обернулся и увидел, что к нему быстро направляется