Чопра снова посмотрел сквозь зияющую дыру на мраморный коридор, который соединял галерею Тата и галерею Джахангир в восточном крыле. Он знал, что на время выставки коридор был закрыт – еще одна мера безопасности, которая сыграла злую шутку, так как в результате там не могло быть свидетелей. Двустворчатая дверь в коридоре вела к пожарной лестнице. В СМИ выдвигали предположения, что грабители по этой лестнице проникли в коридор, а затем по ней же сбежали.

– Как же им удалось пронести в здание пластиковую взрывчатку мимо охранников из «Форс Ван» и сквозь сканирующее устройство? – спросил Чопра. – И если у них была какая-то лазейка, то почему понадобилось заранее прятать газовые баллоны в статуе? Почему они не принесли их в день ограбления так же, как и взрывчатку?

МакТэвиш хищно улыбнулся:

– Верно подмечено, Чопра. А еще говорят, что индийские полицейские днем с фонарем и собственной пятой точки не сыщут!

Чопра нахмурился.

– Первый раз слышу. Кто так говорит?

– Что? – теперь уже МакТэвиш нахмурился.

– Кто так говорит? Про индийских полицейских и фонарь?

МакТэвиш открыл рот, но тут же закрыл.

– Да просто поговорка такая. Отвечая на ваш вопрос: можно предположить, что пластиковую взрывчатку спрятали в другой части музея. Возможно, в другой статуе, не в галерее Тата.

– А есть какие-то подтверждения?

– Ни малейших, – поспешно ответил шотландец. – Мы все прошерстили. Каждую экспозицию. Каждый уголок. Но никаких скрытых тайников. Ничего.

Чопра нахмурился еще сильнее.

– Тут важны мелочи, Чопра, – продолжил МакТэвиш. – Вы слышали сказку о принцессе на горошине?

– При чем тут?..

– Жил-был принц, – перебил МакТэвиш, – искал себе принцессу. Только как он мог знать, что знакомые ему принцессы не подделки, а настоящие штучки, улавливаете? Затем заявляется одна прелестная крошка, приглянулась ему. И он решил ее проверить. Положил горошину под матрас. Вернее, под двадцать матрасов. И что вы думаете? Она всю ночь не спала из-за горошины. Вот и я так же.

Чопра был сбит с толку.

– Хотите сказать, что вы тоже принцесса?

– Что? – МакТэвиш залился краской. – Нет, дружище. Я к тому, что мелочи вроде той горошины мне спать не дают. А они тут повсюду. Сплошные горошины.

Чопра задумался. У него были вопросы не только по поводу пластиковой взрывчатки.

– Почему на грабителей газ не подействовал? – спросил он в итоге.

– Думаю, у них были носовые фильтры. Они либо пронесли их с собой, либо те лежали в заначке в статуе Кали.

– А что насчет отпечатков? Их оставили на баллонах? Или еще где-нибудь?

– Вам кажется, они могли быть так неосторожны? – МакТэвиш покачал пальцем, как будто имел дело с ребенком, который неправильно ответил на уроке. – Готов поспорить, что на них были латексные перчатки. Они либо спрятали их в статуе, либо пронесли с собой в день ограбления. Их запросто можно скатать в маленький шарик, приклеить к подошве или изнанке пиджака. Так что обдурить простофиль из «Форс Ван» легче легкого.

Чопре внезапно попалась на глаза видеокамера, которая глядела на него поверх плеча МакТэвиша.

– А что показывают записи камер видеонаблюдения?

– Я все гадал, когда же вы дойдете до этого, – сказал шотландец. – Ответ такой: ни хрена на них нет. Запись обрывается за секунды до ограбления. Систему наблюдения установили за несколько недель до выставки. Понимаете, музей такими вещами обычно не занимался. Они выбрали одну из этих современных цифровых систем, которые полностью управляются компьютерами. Судя по всему, за день до ограбления какой-то компьютерный алгоритм – назовем его вирусом – установили в системе. Вирус запустился в определенное время и выключил систему. Так все и вышло. У нас нет кадров с этими ворами ни до, ни во время, ни после кражи.

Чопра не был силен в технологиях.

– А такое вообще возможно?

– Слыхали о вирусе Стакснет? – ответил МакТэвиш. – Еще недавно все газеты о нем трубили. Такой хитрый вирус, что пришлось целый год разбираться, что же он делает. Он заражал компьютеризированные сети, управлявшие промышленными программируемыми логическими контроллерами – особенно теми, что управляют ядерными центрифугами в Иране. Заставлял центрифуги самоуничтожаться. Чертовски хорошо сработал.

– Как же грабители установили этот вирус?

– Думаю, так же, как и спрятали баллоны в статуе.

Чопра пришел к единственному возможному выводу.

– У них был свой человек в музее.

– Причем очень давно, скажу я вам. Должно быть, они потратили некоторое время, чтобы выскрести эту дыру в Кали.

МакТэвиш рассеянно похлопал себя по бокам.

– Неприятно это признавать, но эти ребята знают толк в своем деле. Мы имеем дело с бандой терпеливой, хитроумной, располагающей немалыми деньгами.

Настойчивая мысль, которая крутилась у Чопры в голове, теперь обрела очертания.

– Почему же охранники «Форс Ван», стоявшие у входа в галерею, их не остановили?

– Потому что грабители, как только оказались в зале, сразу заперли двери изнутри. Эти чудо-двери еще специально поставили на время выставки. Обшиты стальными панелями толщиной в пятнадцать сантиметров. Стоило ворам запереть их, и нашим друзьям из «Форс Ван» их было не открыть. Власти-то думали, что если будет нападение, то с переднего входа, и даже если клоунов из «Форс Ван» одолеют, бифитеры задраят люки и дождутся подкрепления. Когда они обнаружили дыру в задней двери, было уже слишком поздно.

Чопра покачал головой:

– Столько усилий! А украли лишь один предмет.

– Таков был план, Чопра. Они несколько месяцев планировали эту авантюру с единственной целью – украсть корону.

– Почему ее?

– Вы знаете почему.

– Из-за «Кохинура».

МакТэвиш кивнул.

– И остается вопрос на миллион долларов… Куда они делись, когда покинули этот зал? Как только витрину разбили, весь музей перекрыли. Джха говорит, что всех, кто был в музее, задержали и обыскали. Каждый угол прошли с металлоискателем. Он, может, и болван, но я уверен: если бы корона была на территории музея, он бы ее нашел.

– Куда же испарились грабители?

– Это большая загадка. Может, зададим этот вопрос их сообщнику из музея, когда его отыщем?

Чопра стал вспоминать предыдущий вечер. Мотор его памяти зажужжал, фокусируясь на лицах людей, которые окружали его в галерее. Учитывая, что за раз пускали только двадцать посетителей, он сделал вывод, что в зале находилось двадцать три человека, включая двух бифитеров и экскурсовода Кочара. Вспомнил, как услышал хлопки и увидел быстро расползающееся облако газа. На этом все оборвалось – пока он постепенно не пришел в себя, зарывшись лицом в красный ковер, на котором потерял сознание. Как он ошалело озирался, когда его взгляду предстало на первый взгляд непостижимое зрелище – разбитая витрина. Затем чьи-то грубые руки подняли его, когда охранники «Форс Ван» хлынули в галерею сквозь дыру в двери.

Он поставил пленку воспоминаний на паузу и перемотал назад.

Он вспомнил, как заходил в галерею, рядом шелестело шелковое сари Поппи, в ноздри ударил шлейф ее духов. Он вспомнил