Туман обволок её со всех сторон. Матери уже не было видно, только чьи-то тени мелькали во мгле – не разберёшь, упыри или нет. Просвистела стрела, ещё одна. Что-то метнулось рядом, чуть не сбив. Взвизгнуло, колыхнулось, ударилось о землю. Зарычало чуть дальше.

Кровь шумела в ушах, перед глазами плясали чёрные точки. Так страшно Мавне не было даже тогда, на телеге с Гренеем. Сейчас её страх был совсем другим – не за себя, за маму.

– Раско!

Голос прозвучал так близко! Мавна кинулась в сторону и едва не споткнулась о мать, которая сидела на коленях в росистой траве. Мавна обняла её, закрыла собой и прижалась щекой к макушке. Только теперь она поняла, что у неё самой лицо, горячее от слёз.

– Мамочка, нет тут Раско. Тут… эти. Пойдём скорее, пока не сожрали, – прошептала Мавна, но она не знала, слышит её мать или нет.

Сзади кричали, Мавна вся сжалась в комок, в любой момент ожидая удара и резкой боли в шее. Говорили же, что упыри часто метят прямо в горло, где кровь чище и слаще…

– Вставайте!

Мавну кто-то с силой дёрнул за плечо, поднимая на ноги. Перед глазами появилось суровое лицо Илара. На брате не было рубахи, через всю грудь тянулось разбрызганное пятно крови, и на коже уже проступали алые ожоги. Следом за Мавной он поднял мать и, прижав к себе обеих, потащил обратно в деревню.

Ворота оставались распахнуты. У ограды лежали тела двух дозорных. Тошнота скрутила нутро Мавны: упырь лакал кровь, жадно приникнув к разорванной шее одного из убитых.

– Не смотри туда, идём, живо!

Мать всё всхлипывала и причитала, и Илар забросил её себе на плечо, а Мавну так и прижимал к боку. Быстро проскочив мимо занятого упыря, они вбежали в деревню. Отец и несколько других мужчин тут же рванули створки ворот, запирая, но одна створка уже слетела с петель и висела, открывая огромную щель.

– Веди их в церковь! – крикнул отец.

Илар кивнул на ходу. Ему было тяжело, Мавна слышала, как он надрывно дышит. За спиной продолжали выть в тумане упыри, будто бы их всё больше сбегалось с болот к открытым деревенским воротам.

Если сейчас же их не прогнать, быть беде, ох, быть беде…

* * *

В церкви собралась едва ли не вся деревня. Многие в ночной одежде, как были, со сна. Хныкали дети, взрослые испуганно шептались. Кто-то даже вскрикнул, когда Илар рывком отворил двери, но быстро успокоились. Мавне в лицо ударил спёртый воздух, пропахший дымом и пчелиным воском. К ним, растолкав толпу, подбежала Купава.

– Мавнушка! Где ты была? Я чуть с ума не сошла, говорили, ты за околицу побежала.

Мавна с трудом отстранилась от Илара и протянула руку к подруге. Купава стиснула её в объятиях.

– Илар, у тебя кровь, – заметила Купава.

Илар отмахнулся:

– Не моя. Упырячья.

– Жжётся?

Илар молча мотнул головой и осторожно усадил мать на свободное место, прислонив боком к стене.

– Как ты? – спросил он, присаживаясь рядом.

Мать прикрыла глаза и несколько раз мелко кивнула.

Илар поднялся, вытер руки о штаны и крикнул:

– Принесите воды!

Затем повернулся к Мавне и пытливо заглянул ей в лицо.

– Ты не ранена? Побудешь с мамой?

Мавна постаралась выдавить улыбку, но у неё ничего не вышло. Сердце по-прежнему колотилось как бешеное, из-за духоты мысли путались. У неё до сих пор стояла перед глазами пелена тумана, в которой мелькали неразборчивые тени, а в ушах звенели вопли упырей, и непонятно было, ей мерещится или действительно они уже в деревне, рыщут вокруг церкви, но не могут войти внутрь.

– Побуду. А ты?

Илар потёр лоб, но морщинка между бровями так никуда и не делась, наоборот, стала резче. Привычным движением он взлохматил волосы и глухо произнёс:

– Я пойду помогать. Упыри в деревне, ты же видела.

– Дай хотя бы рану обработаю! – упрямо воскликнула Купава.

Духовник поднёс им лохань с водой и три кружки. Илар поблагодарил его, зачерпнул воды и протянул матери.

– Там нет раны. Только чужая кровь, – бросил он Купаве как-то скованно.

– И что? Кровь упырей оставляет ожоги! Шрамы будут.

Купава решительно стянула с волос платок, намочила в лохани и принялась с неожиданным рвением оттирать пятна крови с груди Илара. Тот оцепенел, продолжая хмуриться. Мавна краем глаза заметила, как Мальвал, бросив на Илара уничтожающий взгляд, протиснулся к выходу.

– Прекрати. – Илар перехватил руку Купавы и мягко отстранил. – Не стоит. Успокойся.

Купава замерла с мокрым платком в руках. Мавна тронула её за плечо, та медленно развернулась, глядя на подругу невидящими глазами. Обнявшись, они обе разрыдались.

Илар стряхнул с груди последние капли, поцеловал мать в лоб и вышел из церкви. Глядя, как за братом закрываются тяжёлые двери, Мавна зарыдала ещё сильнее.

«Да помогут Покровители нам в нашей беде, да отведут неживых от домов, да пошлют нам свою благодать. Просим Старцев о скором рассвете, просим беречь наших мёртвых и наших живых, наших детей и стариков, наших матерей и отцов…»

Монотонный голос духовника звучал будто бы сверху, упрямо перебивая всхлипы и шепотки. Так сильный дождь стучит по крыше, перекрывая все другие звуки. Мавна с Купавой сели на пол, не разрывая объятий, и свободной рукой Мавна нащупала ладонь матери, чтобы сжать её дрожащие пальцы.

Глава 6

Сплетни о шкурке

Рассвет наступил довольно скоро, но время до него тянулось для Мавны бесконечно. Не переставая хныкали дети, вздыхали женщины, старики ворчали и молились, а духовник семенил между собравшимися и каждому дарил слова утешения, так и не присев ни разу за ночь.

Мавна не сводила глаз с матери – та тревожно дремала, прислонившись к стене. Купава тоже прикорнула, устроив голову на плече у Мавны. Монотонные голоса сливались в сплошной гул, прислушиваться к ним не хотелось, чтобы не бередить сердце, которое и без того стучало громко и часто, до боли в рёбрах.

«Старцы и Покровители, пусть папа и Илар скорее вернутся… Старцы и Покровители, верните их живыми и невредимыми…»

Слова молитвы путались в голове, поэтому Мавна просто мысленно просила благополучия для родных. Мама говорила: главное, чтобы слова шли от сердца, а в каком порядке они идут, не имеет значения. Мама… Неужели она и правда слышала зов Раско? Имя брата, всплыв в голове, больно обожгло. Мавна стиснула зубы: неужто эта боль никогда не