– Конечно, случилось! Консьерж не смог до вас дозвониться, набрал мне. С вашей машины сняли все колеса.

– Что? – не сразу понял Захар. – Какие колеса?

– Как – какие? Все четыре и запасное! – взревела теща. – Ты же так и не потрудился сигнализацию починить!

– Вы с чего так решили? Я ее починил еще неделю назад, машина-то на улице стоит, как без сигнализации? – И тут ему пришло в голову, что и неделю назад сигнализация оказалась выведена из строя не случайно. Но колеса… Кому сейчас нужны колеса от джипа, да еще с запаской? С запаской! От этой мысли закружилась голова и стало трудно дышать, но тут Захар вспомнил, что накануне отъезда успел поменять резину на зимнюю, а летнюю благополучно увез на дачу, в гараж. Значит, ничего не пропало. Ну, кроме колес, конечно.

– Ну, я тогда не знаю, – проговорила теща недовольно. – Но машина стоит на кирпичах, прямо как в старое время, когда эти колеса с машин снимали каждую ночь. А вас никого дома нет.

– Я же сказал – в командировку улетел, в Москву, вернусь не скоро. Пусть Настя сама заявление напишет.

– Ее найти сперва нужно, Настю твою! Болтается где-то целыми днями, лучше бы работу искала!

– Да я ей утром звонил, она была дома, никуда не собиралась. Сейчас еще раз позвоню, не волнуйтесь. – Краем глаза Захар увидел входившего в кафе Тимофея и хотел как можно скорее прекратить разговор с тещей.

– Только обязательно, слышишь? Надо же решать что-то, пусть ищут!

– Хорошо, я разберусь. Спасибо, что позвонили. – И Захар сбросил звонок, хотя отлично знал, что теща терпеть не может, когда кто-то кладет трубку раньше ее. – Ну, привет, – поднялся он навстречу Тимофею и протянул руку: – Присаживайся.

Тимофей размотал длинный полосатый шарф, снял пальто, пригладил волосы… Он выглядел так, словно никуда не торопился и в жизни у него все в порядке.

Захар, наблюдая за этим, начал медленно закипать – он сидит тут как на иголках, а, так сказать, компаньон никуда не торопится и вообще спокоен, как удав.

– Ты плохо выглядишь, Захар, – заметил Тимофей, устраиваясь за столиком и открывая меню. – Не спал?

– А ты, смотрю, всем доволен и бессонницей не страдаешь?

– У меня препарат хороший подобран. Могу посоветовать.

– Ты это серьезно?

– Про препарат? Абсолютно, – кивнул Тимофей.

– Узнал хоть что-то?

– С большим трудом, что меня, признаться, удивило. Обратился к знакомому в полицейских верхах, так вот даже он с большими препятствиями смог протокол вскрытия прочитать.

Захар с досадой стукнул по столу так, что перевернулась сахарница и из ее носика высыпался желтоватый песок.

– А ведь я тебя предупреждал! Предупреждал, чтобы ты был как можно осторожнее!

– Да куда уж…

– Куда?! – Захар ткнул пальцем в лежавшую на углу стола книгу: – А вот это как?! Ты сам-то этот роман читал?

– Если я буду читать все, что издаю, издавать мне будет некогда.

– Тима… мы ведь договаривались об этом еще тогда! Неужели ты не понимаешь, чем может обернуться одно неверное слово? Или вот эта книжка, например?

– Захар, мне начинает казаться, что у тебя паранойя. Ну, скажи – ты много знаешь серьезных людей, облеченных, скажем, властью, которые читают детективные романы и принимают на веру все, что там написано?

– Да в таком деле надо каждую случайность учитывать, как ты не можешь понять? Вот эта конкретная книжка, попав в нужные руки, произведет эффект бомбы. Хоть бы догадался написать, что все совпадения случайны!

– Зачем? – спокойно спросил Тимофей, жестом подзывая официанта. – К концу второго года я вдруг понял, что опасаться нечего. Все идет хорошо, деньги капают, сериалы сейчас выйдут – их еще больше будет. Да, не вовремя эта беда случилась с нашей дамочкой, но и из этой ситуации явно есть выход, и мы его непременно найдем.

– Мы? – переспросил Захар. – Ты хочешь сказать – я найду, да? Так же как продумал всю эту схему раньше? Ну, так вот, друг мой Тима, делать этого в сложившихся условиях я не стану. Знаешь почему? Потому что ты не держишь своего слова.

– Я что, мало тебе платил? Мы делили деньги ровно так, как договорились, я свою часть договора выполнял.

– Так и я свою не нарушал, правда? Но ты не отслеживаешь то, что идет в печать, а мы об этом говорили с тобой.

– В печать идет ровно то, что присылают редактору, я не сам это пишу. А редактор, как ты знаешь, не в теме, ее дело маленькое – выполнить свои профессиональные обязанности. Все остальное ее не касается. Книги укладываются в концепцию серии – точка.

Захар понял, что с этой стороны заходить бесполезно – Тимофей считает, что все сделал правильно, и переубедить его не удастся. Значит, нужно запугать, выхода нет.

– Так что там с протоколом вскрытия?

– А вот тут, брат, начинаются чудеса. Эксперты пишут, что в легких обнаружены следы вещества, похожего на то, что получают из жмыха, остающегося после производства касторового масла.

– Погоди… – Захар наморщил лоб, что-то вспоминая. – Речь о препарате, который одно время модно было в письмах рассылать разным президентам?

– Именно, – со вздохом подтвердил Тимофей. – Ума не приложу, где она это взяла.

– Так надо у следователя поинтересоваться, не было ли в квартире каких-то писем. Теперь ты понимаешь, что это не случайность? Ее убили, Тима.

– Думаешь, я сам этого не понимаю? Но так хочется верить, что это совпадение и произошедшее никак не связано с нашим делом.

– Да? А с чем еще?

– Ты ведь почти ничего не знаешь об этой девице, Захар. Наверное, в этом есть моя вина, надо было кого-то другого найти, а не эту… Мне кажется, ее бывший любовник шлепнул.

Захар поморщился. Он не любил обсуждать чужую жизнь и тем более чужие пороки, а в этой девице явно было что-то такое, чего ему, Захару, никогда не принять – он понял это с первой встречи, но не придал значения. В их проекте совершенно не имело значения прошлое главной героини – ее все равно будто не существовало. Только оболочка, в которую они с Тимофеем набьют ту начинку, что им нужна, ту, что у них есть. Но, возможно, Тимофей прав, и что-то из прошлой жизни их Галатеи просочилось и разъело эту оболочку?

– Любовник, говоришь? – протянул Захар, глядя в лицо Тимофея. – Возможно… А что там с любовником не так?

Тимофей подождал, пока официант расставит чашки и отойдет от столика, а потом, наклонившись, шепотом сказал:

– Там очень непростой мужик, вхож во многие двери