– Извини, Настя, если ты насчет работы, то сэкономим друг другу время – сразу нет. Ничем не смогу помочь, – перебила Инга, и Настя почувствовала, как кровь прилила к щекам.

– Нет, что ты… мне не нужна работа, я по другому поводу звоню.

– Да? – смягчилась Золотницкая. – И по какому же?

– Мне нужен кто-то, кто смог бы рассказать о писательнице Анастасии Ромашкиной, – на ходу изобрела причину Настя, надеясь, что Инга не задаст много вопросов по этому поводу.

– О… до провинциальных СМИ докатилась сенсационная новость? – чуть снисходительно отозвалась Инга, и Настя тут же ухватилась за эту соломинку:

– Именно! Мне бы хотелось о ней побольше узнать…

– Тебе повезло. Как раз сегодня я встречаюсь с начальником детективной редакции издательства «Букмейт», могу вас познакомить.

«Букмейт», «Букмейт»… – лихорадочно соображала Настя. – Что это? Похоже, что издательство, выпускавшее книги Ромашкиной… Ладно, годится и это пока».

– Да, это было бы прекрасно, – с энтузиазмом откликнулась она. – Скажи, куда и во сколько подъехать.

Инга назвала кафе и улицу, сказала, что будет ждать Настю там через два часа, и вдруг спросила:

– Послушай, а ведь ты замуж выходила?

– Я и сейчас замужем.

– И твой муж – Захар Лавров, публицист, который сейчас в политику ударился? – ошарашила ее знаниями Инга.

– А ты откуда…

– Обижаешь, дорогая. Я много чего знаю. И мужа твоего, кстати, лично. Интервью у него как-то брала.

По спине Насти пробежал легкий холодок – а что, если Захар говорил Инге о том, что она, Настя, давно нигде не работает? Вдруг Инга спросит об этом в лоб, и как тогда объяснить свой интерес к Ромашкиной? Неприятная ситуация…

Но Инга, к счастью, не стала заострять внимание на своем знакомстве с Захаром и, повторив еще раз адрес и время встречи, сбросила звонок.

Настя же перевела дух и постаралась собрать в кучу мысли. Упоминание о муже слегка выбило ее из колеи, она никак не ожидала, что Захар и Инга знакомы, он даже не упоминал о ней никогда. Хотя… с чего бы ему упоминать каждую журналистку, которой давал интервью? Он ведь не знал, что Инга и Настя учились вместе. Или знал?

С каждой секундой с Захара словно слетал слой позолоты, которым он был покрыт в глазах Насти, и начинала проглядывать довольно неприглядная изнанка. Никогда за все годы семейной жизни она не сомневалась в муже, и, видимо, зря.

«Если выяснится, что у него был роман с этой писательницей, я не переживу, – вдруг поняла Настя, остановившись посреди улицы. – И не переживу вовсе не то, что он мне изменил, а то, что я была такой слепой и считала его совершенно непогрешимым».

В книжном магазине она провела минут двадцать – подошла к стеллажу, где были выставлены книги Анастасии Ромашкиной, вынула наугад несколько штук с разных полок и направилась к кассе.

Пакет получился довольно объемный, ехать с ним через половину города показалось странным, и Настя, кинув беглый взгляд на большие часы над кассой, решила заскочить в торговый центр и оставить его там в камере хранения, а на обратном пути забрать – все равно придется ехать с пересадкой.

К назначенному времени она слегка опоздала, свернув от метро не на ту улицу, потому, когда вбежала в кафе, сразу наткнулась на не очень довольное выражение лица Инги, сидевшей за столиком у большого окна.

За годы, что они не виделись, однокурсница почти не изменилась, разве что перекрасила волосы и приобрела какую-то вальяжность в движениях.

Выглядела Инга очень хорошо, была со вкусом одета, и Настя испытала неловкость за свои джинсы и свитер под красивым пальто, которое придется снять.

– А ты так и не научилась вовремя приходить, – заметила Инга, перекидывая завитые в локоны волосы с одного плеча на другое.

– Прости, я давно не была в Москве, слегка заблудилась.

– Ну, немудрено – с тех пор как ты укатила в провинцию, тут многое поменялось. Кстати, Стаську давно видела? – поинтересовалась Инга, пока Настя, сняв пальто, устраивалась за столиком.

– Давно. Года три. – Говорить о подруге совершенно не хотелось, а как сказать об этом Инге, она придумать не могла. Обсуждать Стаську и ее спешный побег из страны не казалось Насте хорошей идеей, мало ли что…

– Поссорились? – удивленно вздернула идеальные брови Инга. – Никогда бы не подумала, вы ж просто как попугаи-неразлучники все студенчество были.

– Ну, все заканчивается, – уклонилась Настя. – Может, кофе закажем?

– Рекомендую на соевом молоке, – даже не открыв меню, сказала Инга. – У вас такого явно не подают.

Настя начала внутренне закипать.

Инга Золотницкая приехала в Москву из городка, который даже не сразу можно найти на карте, если не знать, в какой ее части искать.

Как большинство приехавших из подобных мест девочек, она всеми силами старалась зацепиться в столице, не брезгуя романами с преподавателями или руководителями практики.

На последнем курсе она даже вышла замуж за какого-то очень пожилого главреда, но, как говорили, брак этот просуществовал всего полгода – старичок поймал Ингу в постели со своим более молодым заместителем. Эта драма могла бы перерасти в трагедию, потому что, ставший на старости лет рогоносцем, главред совершенно серьезно пообещал, что неверная супруга никогда не получит работы в этом городе, и слово свое непременно бы сдержал, воспользовавшись своими крепкими и многочисленными связями в мире журналистики. Но тут Инге повезло – такая эмоциональная встряска оказалась ее мужу не по плечу, а точнее – не по сердцу, и он скончался от обширного инфаркта, оставив ее вдовой с большой квартирой на Тверской, загородным домом и неплохой суммой в банке. А главное – супруг так и не успел помешать ее карьере, скорее, наоборот – Ингу пригласили по старой памяти в крупное издание, где она и задержалась благодаря собственным неплохим возможностям и удивительной трудоспособности.

Однако со временем вся эта история в памяти Инги слегка поблекла, а потому она искренне считала, что добилась всего в жизни сама и никогда не жила нигде, кроме Тверской.

Провинциалов же Инга Золотницкая презирала и считала ни на что не годными неудачниками. Настя, по ее мнению, совершила страшную глупость, когда уехала из столицы к мужу, бросив работу в популярном журнале, поэтому Инга позволяла себе разговаривать с ней свысока, считая, что живущая за пределами Москвы однокурсница должна быть благодарна за то, что известный обозреватель Золотницкая тратит свой выходной на беседы с ней.

С трудом подавав в себе вспышку раздражения, Настя ехидно сказала:

– Тебе, наверное, тяжело