Жернаков с Граббе переглянулись и Карл Оттович подал Кабанову листок с донесением старосты Сосновки.

— Прочтите Аркадий Захарович.

Кабанов прочитал донесение, вернул бумагу хозяину кабинета и, усмехнувшись, сказал, вопросительно смотрящим на него приятелям:

— Полагаю, вы хотите спросить меня, а не Щербаков ли расправился со своим давним недругом? Моё мнение — дед Щербак к этому не причастен.

— Обоснуйте.

— Ну, Зырянов и Щербаков живут в одном селе уже не один десяток лет и до сих пор друг друга не убили. Но главное не это. Даже если бы Щербаков поубивал там всех пятерых, то ни в коем случае жечь заимку бы не стал.

— Почему вы так считаете? — с любопытством осведомился Граббе.

— Такие заимки располагаются не далеко от сел, а главная опасность в таежных деревнях — это лесной пожар. И старый таёжник дед Щербак всё это прекрасно знает. Так, что там или действительно молния или, скорее всего, сами потерпевшие перепились и устроили пожар.

— Гм…. Резонно. — сказал после некоторого раздумья Жернаков. — Ну а родственники деда Щербака, сыновья там, внуки….

— Его сыновья хоть и взрослые люди, но отца слушаются беспрекословно, а внуки еще подростки.

— Как по-вашему, мог ли Щербаков ограбить кого либо? — задал неожиданный вопрос Павел Кондратьевич.

— Ограбить? — удивился Кабанов. — Что вы имеете ввиду?

— Видите ли, Аркадий Захарович, — вмешался Граббе — оказывается у нас в Барнауле был ограблен небезызвестный вам Ефим Голубцов, аккурат в то время когда Щербаков с внуками был здесь.

— Вон что! Нет, это не он. В этом я уверен. Не тот человек дед Щербак, чтобы кого-то грабить. Он конечно не святой, но до такой низости никогда не опустится.

— Отчего вы в этом уверены? — спросил Жернаков.

— Мне довольно много пришлось с ним тогда общаться: допрашивать, грозить (я тогда играл роль злого следователя) и так просто разговаривать. Смею надеяться, что я его неплохо изучил. Так вот, на мой взгляд, он человек твердых убеждений. По его понятиям ограбить кого — либо — тяжкий грех, и варнаков он очень не любит.

— Понятно. — Жернаков задумчиво потеребил свои небольшие усы и спросил:

— Аркадий Захарович, Карл Оттович известен ли вам некто по кличке «Сивый»?

Те посмотрели друг на друга. Потом Кабанов отрицательно помотал головой, а Граббе, пожав плечами, сказал:

— Не слышали о таком. Чем это он тебя заинтересовал?

— Да вот слух такой на вашем базаре прошел, что некий «Сивый» будет новым «Иваном» в Барнауле. Вот я вас и спрашиваю. А Сивцов Парамон у вас в городе не объявлялся?

— Мне такой не известен. — сказал Граббе и усмехнувшись добавил. — Неужели ты думаешь, что мы всех приезжающих контролируем?

— Да не думаю я так. Просто версия такая возникла у моего помощника.

И Жернаков рассказал о Сивцове и его конфликте с золотопромышленником Хруновым.

— Вот мой помощник и предположил, что «Сивый» это и есть обиженный Хруновым Сивцов Парамон. Видите ли, Хрунов Фрол Никитич много кому дорогу перешел и потому предполагает, что клеврета его, Голубцова ограбили не залетные ухари, а те, кому сам Хрунов когда-то больно по мозолям прошелся. Последние события в вашем городе он связывает с якобы начавшейся охотой лично на него. И мне кажется, что изрядная доля истины в этом утверждении есть.

— Если связывать кличку с фамилией, то я могу вам назвать ещё одного кандидата на роль «Сивого». — сказал вдруг Кабанов. — Только живет он не в Барнауле, а в Бийске.

Граббе с Жернаковым удивленно переглянулись и уставились на говорившего, ожидая продолжения. Тот не стал слишком тянуть и продолжил:

— Правда, за глаза его называют Сорокопуд, но это прозвище, а не кличка. Фамилия же у него Сивков, а имя — Василий. Занимается скупкой золота у диких старателей и перепродает его в Китай. Имеет официально зарегистрированный прииск. Золото добытое там также официально сдает для получения горной ассигновки.

— Вот вы, Аркадий Захарович, о ком. — поморщился Граббе и пояснил недоумевающему приятелю:

— Имеется у нас такой деятель. Давно бы арестовали, но не дают. Есть у него какой-то высокий покровитель.

— А почему Сорокопут? — полюбопытствовал Жернаков.

— Не сорокопут, а Сорокопуд. Сорокопут это птица, а Сорокопуд это сорок пудов. Толстоват Сивков и говорит много. Вот и прозвали. А по роду, так сказать деятельности, он прямой конкурент Хрунову, и людишки верные у него есть. Так что вполне мог немного пощипать миллионщика.

Неожиданное сообщение о новом вероятном кандидате на роль Сивого ввергло Павла Кондратьевича в некоторую задумчивость, которая, впрочем, была непродолжительной. Увидев, что хозяин кабинета вместе со своим подчинённым смотрят на него вопросительно, он большим пальцем правой руки в очередной раз разгладил свои щегольские усики и произнес:

— Благодарю вас, Аркадий Захарович, за информацию. Позволите задать вам еще один вопрос?

— Спрашивайте!

— Скажите, Щербаков может быть как-то связан с этим Сивковым?

— Трудно сказать. А почему такой вопрос возник?

Ответил Граббе:

— Оказывается Щербаков буквально на днях разрешение выхлопотал на добычу золота и кроме того дом в Барнауле купил. Вот и вопрос: деньги-то у него откуда?

— Вот оно что! Золотоносный участок наобум столбить никто не будет. Наверняка не одно лето там всем семейством старались. Намыл, поди, золотишко дед Щербак. Намыл и наверняка часть продал. И скорее всего тому же Сивкову. Хотя с этими кержаками не угадаешь, есть у них и свои каналы, по которым они золото в Китай сплавляют.

— Вы хотите сказать, что Щербаков не сам по себе прииск застолбил? Кто-то стоит за ним? — спросил Жернаков.

— А почему нет. Сейчас некоторые старообрядческие общины стараются денежки, которые у них накопились в торговлю или в производство пустить. Могли и деда Щербака к этому делу пристегнуть. Как-никак свой человек — одноверец. Если он в Барнауле еще в какое-то дело влез, то наверняка есть за ним община, а значит и денежки.

— Пожалуй, вы правы. Ну что ж, Аркадий Захарович, еще раз благодарю. Вы нам очень помогли. — сказал Жернаков.

— Всегда рад помочь коллегам. Карл Оттович, я могу быть свободен?

— Можете, можете. — улыбнулся Граббе. — и спасибо вам, Аркадий Захарович.

Когда за Кабановым закрылась дверь, Граббе спросил приятеля:

— Ну что, Паша, нашел зацепку? Кто по твоему мнению Голубцова