— Ничего, ради правого дела, я готова пойти на такие жертвы. И даже поучаствовать в этом процессе лично, — пошло облизнув губы, ответил Клёпа.

— Ага, теперь осталось убедить саму колдунью, что она не против... — хмыкнул я.

— А кто её спрашивать будет? — подняв бровь, сказала Ламор.

Таким макаром, обсуждая будущее групповое соитие со злой волшебницей и владычицей Империи Тьмы, мы и добрались до оружейных складов.

Здесь с нами случился небольшой казус - склады были в осаде. Забаррикадировавшиеся в здании солдаты султаната отбивались от трёх десятков ОБЧГ. Что интересно, големы были не обычные голые, а в военной форме: коротких плиссированных юбках и черных чулках с растяжками. На торсе красовалась футболка-топик с принтом шаловливо облизывающейся Нукильды. Нукильды, не подозревающей какую страшную судьбу мы ей уготовили...

— Похоже один из «особых диверсионных отрядов», — предположила Клёпа.

— Ага, ничё так смотрятся, — согласился я.

Клёпа недобро прищурилась и больно ущипнула меня за задницу. Последнее время она стала вести себя через чур ревниво, по отношению к сторонним бабам и...неожиданно деревянным големам. Ну не странная ли баба? Сама предлагает трахнуть прототип этих ОБЧГ, а к копиям ревнует. Может у неё древофобия или ещё какое психическое расстройство... Да и вообще её ревнивость работает крайне избирательно: к примеру, Ламор, пристрастившаяся каждое утро при помощи губ и языка совершать хитрые манипуляции в районе моего паха, её не волнует. А вот големы напрягают! Хрен поймёшь этих... баб безумных кошкодевок!

— Да это ж брёвна ходячие! На тебе или Ламор, такой наряд смотрелся бы куда лучше! — оправдался я.

— Надо бы раздобыть пару комплектов, у нас такого не шьют! — согласилась зеленодевка.

Присев на карачки, я изучил вражескую диспозицию снизу.

— Ага, и трусов нет.

— А нафига големам трусы? — спросила Ламор.

— Юбки и чулки же зачем-то надели! — возразил я.

— Юбки и чулки — создают загадку, некий эротический флёр, сексуальный образ! А трусы...трусы это скучно! Они нужно только для того, чтобы их снимать! — сказал зеленодевка и, запустив руку, под свою юбку, звонка щелкнула резинкой от трусов.

— Глубокая мысль, — согласился я.

В этот момент ОБЧГ пошли на приступ. Достав из пустоты двуручные мечи и копья, они принялись ломиться в тяжелые дубовые ворота складов. Полетели щепки, брызнули искры, завыли собаки, запахло го... ну ладно, пока обойдемся без этого. Местная стража не сплоховала и принялась поливать тварей маслом и выпускать в них горящие стрелы. Казалось, что у големов в этом противостоянии нет никаких шансов. Однако...ОБЧГ, как и приснопамятный педераст Пиноккио гореть отказывались!

— Походу следующее поколение, идут сразу с завода с антипригарным покрытием, — предположил я.

— Ты ещё скажи, что им на днище антикоррозийное покрытие нанесли! — хихикнула Клёпа.

— Ну, солидол снизу точно капает... — ещё раз нагнувшись, и рассмотрев особенности подюбочного пространства големов, ответил я.

— Хреново, как их убивать-то теперь? — Ламор почесала затылок двуручником.

— Порубить на поленья, да чурки! — влез в разговор командир наших бойцов.

Я чуть не подпрыгнул на месте - совсем про них забыл.

— Ага, скорее они нас порубят! — не согласился я. — Не, ну вы конечно можете попробовать...

— А мы постоим и посмотрим, — закончила за меня ехидная Клёпа.

Вот кто меня понимает! Прям родная душа!

— Нужно придумать какой-то план, выманивать их по одному...по одной и рубить толпой! — предложил командир.

— Сомневаюсь, что они станут отвлекаться, — задумчиво почесав немытый подбородок, ответил я.

— В любом случае, чтобы пройти на склады — придётся разобраться с этими деревянными шлюхами, — презрительно сплюнув на землю, выдала Клёпа.

— Жаль у них трусов нет, так бы заюзал «массовую экспроприацию» и нет проблем! — сказал я

— О! — лицо Клёпы посветлело. — Наверняка и трусов нет, потому что баг пофиксили!

— Возможно, — согласился я. — Короче, используем ультимативное орудие. Че тут думать-то? — сказал я и достал Безумного Олафа.

Голубые боевики опасливо отошли в сторону. И не зря! Как только я нажал на спусковой крючок курка, случилось страшное: из дупла, точнее из ствола, хотя...с условием того, что оттуда вылезло, это можно и дуплом назвать. Короче, вместо пули из дупла выбрался дятел. Но не простой, а такой интересный: сам синий, пузо белое и перчатки такие же. А голова красная и клюв полметровый желтый торчит.

— Хеэ-хе-хе! Хеэ-хехе! Хе-э-э-э-э! — проверещала хреновина, подпрыгнув на два метра в воздух.

— Блять, это же Вудди! — ужаснулся я. - Вудди, какого хрена ты тут делаешь?

— Взял квест на сверление множественных отверстий в человекообразных деревянных объектах и сразу сюда портануло, — отрапортовал дятел.

— Ого, ну тогда: фас их, Вудди! — скомандовал я.

— Есть, — дятел приложил варежку к своей тыкве и ринулся в атаку.

Вудпекер запрыгнул на плечи первого голема и немедленно забурился в её макушку. Через пару в голове твари появилось сквозное отверстие диаметров 2-3 см, но на её работоспособности это никак не сказалось. Увернувшись от вражеского копья, Вудди резво проделал дырку в деревянном торсе, но и это не помогло! Голем продолжал драться!

— М-да, че-то не очень эффективно твоё ультимативное орудие, — обидно заржала Ламор.

— Ну... это как посмотреть, за день-другой он их всех в труху издолбит...- ответил я.

— Ты предлагаешь нам тут два стоять? — хмыкнула Клёпа.

— Можем присесть, — ответил я и достал из инвентаря бутылку самогона.

Присев на удачно оказавшуюся поблизости лавочку, мы разлили мутную жижу по стопкам, чокнулись и выпили. К нам подсели гомо-шашечники и предложили бочонок пива в качестве запивона. Отказываться не стали. Я достал из инвентаря еще две бутылки. Мне не жалко, всё равно бесплатно в трактире спёр...

После получаса возлияний, мы настроились на верный боевой лад, спели пару песен и узнали, что Ламор не любит чеснок. Вудди же успел задолбить всего одного манекена.

— Вудди, че так медленно? — выкрикнул я. — У нас бухла с собой мало! А закуси так и вовсе нет!

— Дерево слишком твердое! — отвлекшись от своего дела, ответил Вудпекер. — Ещё и эпоксидкой некоторые места залиты! Клюв вязнет!

— Беда-а,