– А зачем тянуть? – удивилась она. – Боги всегда слышат и видят нас, но под покровом ночи легче очистить разум и сердце, чтобы дневная суета не отвлекала. Приезжайте, мы подготовим место для обряда испытания богов.

Я затравленно глянула на Ирму, но она только кивнула, подтверждая слова жрицы Милосердной, если судить по цветам одеяния.

Пришлось смириться, что отсрочки не будет. Сама ведь хотела, чтобы всё прошло как можно быстрее. Вероятно, жрица права, боги знают все наши помыслы и чаяния даже без воззвания к ним. Пусть мне страшно, и я малодушно надеюсь, что мне дадут время оттянуть неизбежное. Но ведь сама-то я лучше, чем кто-либо иной, понимаю, пройти испытание нужно как можно скорее. Я уже столько месяцев живу в Тьяринде и при этом не имею никакого законного статуса.

Но кто же мог знать, что всё так просто? Это для населения, родившегося и выросшего в свободных странах, такие вещи очевидны. А мне, пришедшей из закрытого королевства, невдомек.

А ведь Дарио даже не заикнулся… Не знал? Вряд ли. Не сообразил? Возможно.

Нет, не желаю о нем думать. Я слишком обижена и разочарована его предательством. Вычеркнула его из своей судьбы и теперь даже гадать не хочу, почему он чего-то мне не рассказал.

А обещание, данное господину Дюзану, я сдержала. Спросила у этой же жрицы, как лучше исполнить просьбу одного человека «помолиться и поставить за него свечку» богам…

И тут всё оказалось предельно просто. Свечи мне продали тут же, при храме, и я выбрала самые толстые и высокие, чтобы подольше горели. А после этого водрузила их под присмотром Ирмы на алтаре у каждой статуи и, не поднимая глаз (страшно ведь), едва слышно прошептала, что это за здоровье и благополучие некоего господина Дюзана из Дагры.

Сразу после этого мы отправились домой.

Когда стемнело, мы с Ирмой поужинали и я начала собираться.

– Ирма, а как одеться? – нервно перебирая свои наряды, спросила я.

– Как вам удобно, сиятельная. Богам это безразлично, они будут смотреть в вашу душу, а не на одежду.

Успокоила, называется…

И вот снова храм. Величественный, высокий, из белого камня, с витражами в окнах… В нем я уже побывала днем, но тогда смотрела при солнечном свете, а сейчас, под покровом ночи, всё преобразилось. Терялся в вышине свод потолка, скрылись в тенях ниши и настенные фрески. И лишь статуи шести божеств возвышались, оставаясь хорошо освещенными. У ног каждого бога и каждой богини светились неярким белым светом алтари, усыпанные цветами и приношениями жителей Тьяры. И вот в таком полумраке казалось, что мраморные изваяния смотрят прямо на тебя, а в их каменных зрачках не пламя огней отражается, а проблески жизни. Днем-то я не рискнула заглядывать им в глаза, а сейчас не удержалась.

– Следуйте за мной, леди, – поманила меня жрица. Другая, не та, с которой я разговаривала днем. – К вашему испытанию уже всё готово.

Значит, меня ждали.

Мы пересекли весь зал, нырнули в неприметный, прятавшийся за резной панелью проход, который скрывался за одной из последних колонн, и спустились на два уровня вниз.

– Сюда, – открыв низенькую, украшенную резьбой и инкрустацией дверцу, жрица Судьбы, судя по цвету ее одежд, указала внутрь темного помещения. – Мы с вашей телохранительницей будем ждать здесь, не волнуйтесь.

– А долго?.. – напряженно спросила я, вглядываясь во тьму.

– Никто не знает, леди. Иногда богам хватает и минуты, а кому-то до утра доводится проходить испытание. Всё в их воле.

Кивнув улыбающейся мне Ирме, я сделала глубокий вдох для храбрости и, согнувшись в три погибели, вошла в неосвещенную комнату, выпрямилась и скорее почувствовала, чем услышала, как дверь за моей спиной закрылась.

Темно. Тихо. Достаточно тепло, пожалуй, даже жарко… Пользуясь заминкой и тем, что пока ничего не происходит, я сняла верхнее платье, оставшись в белой рубашке и облегающих, почти мужских брюках, заправленных в высокие сапоги.

– Приветствую вас, великие боги, – так и не дождавшись никакого действа, негромко произнесла я. – Неумолимая, Судьба, Арсаг, Милосердная, Лайсет, Нат… Я пришла к вам… К вам… Я… Мне семнадцать лет, я сирота. И мне нужно доказать, что я уже зрелая и самостоятельная личность.

– Занятно… – Звонкий женский голос заставил меня подпрыгнуть на месте от неожиданности. – Дитя иначе призывает, не тот порядок.

– Дитя привыкло поклоняться лишь Неумолимой, – ответил ей невидимый мужчина.

– Но сидхе всегда в первую очередь обращались ко мне. Даже обидно немного.

– Милосердная, эта девочка выросла там, где люди забыли о нас, – ответил ей второй мужской голос, более низкий. – Несчастное создание верит лишь в смерть и судьбу, ты же слышала, их она позвала первыми.

– Еще в разум, как ни удивительно. Из нас троих, братья, именно меня она позвала раньше вас, – констатировал первый бог. Судя по всему, Арсаг – бог разума и муж богини судьбы.

– Память крови? – поинтересовался его собеседник. – Сидхе всегда верили в разум…

– А как же жизнь? – обиженно протянула Милосердная. – Если это память предков, почему она не меня первой позвала?

– Да, последовательность странная: смерть, судьба, разум… – с иронией констатировал тот, второй мужской голос. Уж не знаю, кому он принадлежит – Нату или Лайсету.

Божества беседовали между собой, обсуждая меня, словно я не стою тут же и не слышу их.

– Простите… – обмирая от ужаса и ожидания наказания за непочтительность и неправильность действий, пролепетала я. – Я не хотела никого из вас обидеть. Просто не знаю, в какой последовательности надо призывать. Я прочитала ваше жизнеописание, но там это не указано. Извините, пожалуйста.

– А во что ты веришь, дитя сидхе? – спросил третий из богов-мужчин, до того молчавший. – Расскажи нам, открой сердце и душу.

– Я… – помолчав и собравшись с мыслями, заговорила, тщательно подбирая слова, желая сказать всё так, чтобы меня поняли: – Я верю в смерть. Слишком много ее видела во время своих скитаний, да и потеряла всех близких. Я из Дагры. Нас пугали гневом Неумолимой, мы боялись встречи с ней. Самое страшное, что только может случиться с жителем несчастного закрытого королевства, – привлечь к себе внимание сестер Неумолимой. Но я видела и тех, для кого переход во владения богини – это избавление от невыносимых страданий. Я верю и в жизнь, потому что люди и нелюди пытаются сделать многое, чтобы спасти ее. Даже те, кто уже добровольно готовился ко встрече с Неумолимой, при шансе сохранить жизнь выбирают это. Я верю в разум. Ведь именно при его наличии мы можем выбирать свой путь. И конечно, верю