– Соболезную, Никита.

Да, мне было жаль молодого мага, но жить в ссылке, становясь его женой, не собиралась.

Он поднял на меня глаза.

– Я понимаю, ужасная история с тобой приключилась, но ты поступаешь со мной не лучше, – вздохнув, продолжила: – Практически пленил, связав магическими обязательствами. Вы живёте в ужасных условиях, дети не доедают. Разве у тебя не было мысли отправить детей к родственникам, дедушкам или бабушкам? Тёти, дяди, должен хоть кто-то быть в живых.

– Королевский приказ даёт ясно понять, что дети будут жить со мной до момента совершеннолетия или до момента моей гибели.

– Отблагодарил, однако, его величество. Когда можно подать следующее прошение о помиловании?

– Несколько месяцев назад подавал, никакого ответа, сейчас только осенью.

– Отложим этот разговор, но хочу предупредить, Никита, что замуж за тебя не пойду! Может, по-хорошему отпустишь?

Он мотнул головой.

– У тебя бывают выходные? – он непонимающе на меня посмотрел. – Дни отдыха от шахты, – пояснила я.

– Раз в неделю, по субботам. А что?

– В лес пойдём, у меня есть книга с пометками, думаю, что моей предшественнице она досталась в наследство, там очень интересные записи. Нам необходимо найти как можно больше дорогих растений.

– Я не травник, не увижу их, – Никита посмотрел на книгу. – Простые растения могу как маг, а вот более редкие не получится.

– От тебя этого не требуется, – пробубнила я, сканируя взглядом сильное мужское тело. – Мне нужен защитник от диких зверей. Сумеешь?

Никита кивнул, улыбаясь уголками губ.

– Ты обратилась к нужному человеку.

На том и порешили.

А к разговору о свободе я ещё вернусь, главное — найти нужные аргументы.

Глава 14. Молочный зуб

Мы с детьми, не боясь, в сопровождении Вишневского ещё раз сходили в лес. Далеко забредать не стали, прогулялись вдоль опушки.

Повезло наткнуться на куст с чёрными ягодами. Маленькие зелёные листочки обрамляли кисточки с крупными, сверкающими на солнце плодами.

Дети не знали названия растения, да и никогда не натыкались на него. Полистав книгу, нашла описание. В душе надеялась, что они будут стоить дорого, раз детям это растение незнакомо, но ошиблась.

Ягоды были непригодны в пищу, ядовиты, но лекари-аптекари их покупали для своих нужд. В примечании от руки был совет собирать только самые крупные яркие плоды. Так как на сегодня каждая монетка на счету, предупредила детей, чтобы в рот ягоды не брали, и мы в шесть рук за пять минут обобрали куст. В нашем распоряжении было примерно тридцать ягодок, красивых да пузатых. За них я надеялась выручить две медные монеты. А что, полкило муки куплю.

Только мы развернулись и пошли дальше по опушке, как за спиной раздался звук поедания травы.

– Вишневский, – округлив глаза, смотрела, как мой конь объедает ядовитый куст. – Выплюнь, отравишься!

Попыталась оттолкнуть зверюгу от растения, но получила обратный эффект: Вишня, развернувшись ко мне широким задом, хлестанул длинным хвостом по плечу.

Урча и закатывая глаза от удовольствия, дал понять, что сам знает, что ему есть, а что не стоит.

– Отравишься, ко мне не приходи жаловаться, – буркнула в ответ, дожидаясь поодаль, когда тот насытится.

Пока четвероногий друг обрабатывал куст, мы с детьми, сев на пенёк, выпили воды и съели по блинчику.

– Виктория, можно я с братом отнесу высушенные цветы лекарю? – Леночка, улыбнувшись, посмотрела на меня.

– Вика, разреши, я буду за ней смотреть, мы отдадим ягоды и цветы, получим деньги и сразу домой, – попросил за сестру Андрей.

– Хорошо, – улыбнувшись, погладила девочку по светлой голове.

– Врум-врум, – произнёс наевшийся Вишня, тыкаясь мордой в плечо.

– Ты что наделал? – на светлой блузке осталось грязное ягодное пятно. – Спасибо, друг, вот как сейчас отстирать это пятно? Не знаешь? Придётся поменять ароматный свежий хлеб, что я собиралась для тебя купить, на новую блузку, уж не обессудь.

Я же хотела лишь пошутить, но Вишня низко наклонил голову и грустно вздохнул.

– Ты чего, не обижайся, – тут же обняла лошадь за шею. – Будет тебе и вкусный хлеб, и даже яблоко куплю. Дай только время. Мир?

Вишневский резко поднял голову, выпустил белую магию и тихо заурчал.

– Мир, значит, – широко улыбнулась, радуясь прекрасному лошадиному настроению.

– Мы тоже любим Вишню, – прошептала Лена, и две детские ручки потянулись к чёрной шее.

– И он вас, – перевела тихий «врум».

Отдавая Андрею корзинку с высохшими цветами, напутствовала по поводу ягод.

– Не бойся сказать Кудре, что Виктория просит две медных монеты за эти ягоды, без торга.

– А если откажется? – мальчик крепко сжимал ручку корзины.

– Домой неси. Возможно, в город увезём, если твой папа даст добро на поездку.

– Хорошо, мы пошли, – Андрей взял Лену за руку, и они вышли на пустую дорогу.

– Не задерживайтесь, если решите поиграть с друзьями, то, прошу, недолго, – вспомнила своё детство: когда меня посылали в магазин за хлебом, мама часто говорила такие слова, а по прошествии двух часов шла меня искать во двор, где и находила.

Осматривая скудные запасы, мысленно вздохнула, я скучала по мясу, курице и рыбе. О деликатесах в виде кальмаров, красной икры, креветок или нежных морских ушек и не мечтала.

По словам Никиты, дичь в лесу убивать нельзя, всё принадлежит королю. Если поймают с кроликом, то штраф, да такой, что легче купить корову на рынке. А вот за более крупную дичь придётся посидеть в судейской тюрьме.

Но, оказывается, король бывает добрым, один раз в год, осенью. Можно купить за сущие копейки разрешение и охотиться целую неделю.

Дичь отпадает, но своё-то хозяйство можно, и пока я готовила незамысловатый ужин, мечтала о курочках, уточках, десятке гусей. На более крупную живность фантазия не замахивалась, мне ещё за Вишневский луг платить.