Шрифт:
Закладка:
Понимание сути этих уродств на гладком лице Мира и того, как они взаимодействуют друг с другом, мало отличается от аналогичных умений мастеров формаций и артефакторов. Разница невелика — в цели. Алхимик капсулирует преобразованный микс в некий объект, который сам по себе остаётся незавершённым.
В силу этих причин пилюля любого уровня — это лишь часть будущей системы. Она проявит себя только в связке с практиком. Только в подходящей среде она сможет реализовать заложенные в неё свойства: бесполезно практику, достигшему Второго Этапа поглощать пилюли, созданные для прорыва на Первом.
Без сомнений, высвобожденную энергию он уловит, хоть и не в полной мере. Но никаких механизмов трансформации не запустит.
Или, например, целебные пилюли: тела практиков разных уровней отличаются принципиально, потому и пилюли отличаются вовсе не насыщенностью энергией (это тоже правда, но вторично). Их воздействие иное. Пилюля, предназначенная для этапа Формирования Основы (2) — худший яд для мастеров Открытия Чакр (1). Обратное верно не в полной мере.
Не всегда, конечно, есть и универсальные вещи, вроде некоторых косметических средств, но то, что относится к практике Дао, обязательно подчиняется вышеописанному правилу.
Если проводить аналогию со смежными областями знаний, то алхимия — это как талисман с собственным источником энергии. Такова будет параллель с формациями. Только значки наносятся не самостоятельно, а используются готовые, взятые из природы. И печать эта несовершенна, ибо требует «ключа» — практика, который её активирует.
Такой метод используют и артефакторы. Подвижный элемент, завершающий или каким-то образом преобразующий формацию, спрятанную в артефакте, довольно часто применяется. Или тот же ключ — нейтральный предмет, на котором записана неактивная часть цепочки символов. Только при соединении её с остальной формацией получится правильно работающий объект.
Пожалуй, артефакторика даже ближе к алхимии, отличается разве что объектами для работы и целями.
И ещё важный момент, с которым Алексу трудно справиться. В школе на Земле учили, что химия выросла из алхимии. Мол, отбросили всю ненаучную шелуху, и вот она — настоящая наука. Только вот когда сам убеждаешься, что вода из горной реки даёт совсем иной эффект по сравнению с дождевой — поневоле начнёшь сомневаться. И дело не в примесях или ионизации, а в том, что у них разная Суть!
Более того, снег и лёд, взятые из одного места, а потом растаявшие опять же меняют результат.
Так что для Алекса изучение волшебных наук — это не только получение новых сведений, но и встраивание их в фундамент, заложенный на Земле. Порой это требует ломки прежних представлений, а потому довольно болезненное для психики явление, сильно дезориентирующее.
Справедливости ради стоит сказать, что нашлось много полезного и в земных науках, что можно применять в новой реальности. Особенно сами методики постановки эксперимента, журналы наблюдений и прочие междисциплинарные знания.
— Так вот как ты разучил технику, предназначенную для практиков этапа Заложения Основания (2) уже на первом! — Хозяин Сна восхитился параллелями техники перемещения с теорией червоточин и кавитационными торпедами. — Видимо, и вправду среди восьми миллиардов твоих соотечественников найдётся множество потенциально сильных практиков, способных к быстрому прогрессу.
— Всё ещё рассчитываешь найти Землю?
— А у тебя есть возражения?
— Знаешь же, что нет. Просто не вижу особого смысла. Почему не завербовать кого-то из местных?
— Нас, детей первых эонов, осталось мало. Восемь потерянных миллиардов будут не лишними. Вспомни, как отреагировали растения на появление возможности впитывать энергию? Кстати, а что там с насекомыми и червями? Грызунами? Вирусами? Бактериями? Грибками? — практикам высокого уровня в этом ненаучном мире известны все эти формы — они видят их глазами. Да и низкоуровневые алхимики, в большинстве своём о них знают. Используют в работе. Только стройной теории о влиянии их на физические высшие организмы не составили. Их больше заботит влияние на метафизическом уровне. Они считают их чем-то вроде загрязнений энергии.
— Расползлись по лесу. Очень мало нашли. Черви, в основном, да симбионты остались, а откровенные вредители куда-то подевались.
— Их травы поглотили. Они стали сильнее, — довольно уверенно заявил Монстр.
— Может, и так. Я не видел начала мутации, — легко согласился Алекс, хотя и не принял идею полностью.
— Не желаешь узнать, что дальше в Книге Утраченных Добродетелей? — неожиданно предложил Хозяин Сна.
— Я пока не готов. В прошлый раз это было страшно. Тот небольшой фрагмент, транс… Не всё ещё примирил с научной картиной в своей голове, хотя и увидел очень мало.
— Интересно, интересно! Расскажи! Меня очень забавляют твои потуги, — голос стал добродушным, даже, возможно, весёлым.
Это не первый разговор о земных науках. Теперь Спящий предпочитает разговаривать, потому что уже несколько раз ошибался при чтении мыслей. И дело не в том, что Алекс научился их прятать, хотя причина примерно та же.
Как-то обсуждали они гравитацию и, естественно, монстр быстро добрался до сведений из школы. Закон Ньютона, все тела взаимно притягиваются и прочее.
У когда Алекс начал рассказывать, что гравитация — это вовсе не сила, не притяжение, а искривление пространства — знатно удивился. Пришлось Алексу приводить примеры с натянутой тканью и лежащем на ней камнем, и прочие занятные наглядные эксперименты, чтобы пояснить эту концепцию. Мол, маленький шар скатывается в углубление, образованное большим объектом на Ткани Мира не потому что притягивается, а потому что пространство искажено.
Какие-то подобные разговоры у них состоялись про время, Молнии Небесной Кары, эволюцию и многие другие вещи и явления.
Не сказать, что Зверь не читает мысли совсем, но теперь не строит на их основании представлений о Земной научной картине мира.
— И как же ты успокаиваешь себя после прикосновения к величественному эху Творения?
— Я думаю, что развитие тела у нас, практиков, необходимо только для того, чтобы поспевать за разумом. За способностями познавать мир. Чувствовать его, воспринимать в мельчайших и величайших деталях.
Вот, если спросить крестьянина: «Что вокруг нас?», он ответит: «Ничего». Но на самом деле, воздух — это очень даже материальная вещь. И ветер — это не что-то самостоятельное, а его движение. Сам воздух — это смесь газов, которую можно сжать до жидкого или
