— Что, Озёров, начитались пророчеств всяких сектантов и бесноватых дураков? — презрительно фыркнул Юрьевский.

— Или, возможно, мне удалось заглянуть за грань.

Юрьевский только хмыкнул в своей обычной манере, не ответив ничего.

За окном пронёсся вначале посёлок, потом учебный центр, и вскоре мы упёрлись в длинную бетонную стену и тяжёлые бронированные ворота, исчерченные рунами.

— Спасибо, что подбросили, курсант, — поблагодарил меня генерал.

— Не за что. Надеюсь, наш разговор был для вас полезен.

Юрьевский зашагал к КПП, я же развернул «Носорог», выехал на ведущую вдоль границы дорогу и помчался на север. Время двигалось к вечеру. Пока гонял туда-сюда, пока ждал, пока то да сё, прошёл целый день, и облачное небо снова окрасилось сумеречными тонами. Но до темноты я должен был успеть добраться до форта.

На границе шёл настоящий бой. Вёрстах в тридцати от восемьдесят восьмого форта собралось множество бронированной техники. В полях я даже заметил два танка. Безостановочно бухали пушки, колотили крупнокалиберные пулемёты. Несмолкаемый гул разносился на многие вёрсты. Я и прежде слышал, что существуют снаряды с рубрумитовыми сердечниками к танковым орудиям, но применение их раньше не видел, да и не знал, насколько те эффективны.

Работали и владеющие. То и дело где-то поблизости мелькали отблески энергетических атак. Но на дальних дистанциях магия не действовала, поэтому приходилось использовать пушки, чтобы не подпустить существ близко.

Меня остановила группа военных, сгрудившаяся возле броневика. Я приоткрыл дверь.

— Куда? — крикнул лейтенант, то ли не заметив, то ли не обратив внимания на мой герб. — Там тварей прорва! Бой идёт. Нельзя туда! Поворачивай на хер!

— Приказ генерала Юрьевского, — я достал из кармана свёрнутые листы бумаги. — Я должен вывести гарнизон форта сто пятьдесят пять.

— Какого форта⁈ Нет там никого! Говорю же, тварей дохренища! Куда один прёшь?

— Ты не переживай за меня. Я знаю, что делаю. Лучше за местностью следи.

— Дело твоё. Хочешь сдохнуть — пожалуйста, — махнул рукой боец.

Я захлопнул дверь и вдавил газ.

Поначалу тёмных видно не было. Гораздо большую опасность представлял дружеский огонь. Один раз снаряд угодил совсем близко к дороге. Я даже не понял, в кого они целились. Наверное, в двух бегунов, бродивших неподалёку. Фраза «стрелять из пушки по воробьям» заиграла новыми красками.

Когда наши войска остались далеко позади, существ начало попадаться всё больше. Бестии постоянно пытались напасть на машину, потом атаковали две лацерты, а один раз пришлось остановиться и выйти из броневика, чтобы уничтожить кружащих над буферной зоной драконов. В итоге я задержался и приехал в крепость почти затемно.

В форте оказалось чисто. Тёмные если и были тут, то только мёртвые. Вероятно, Пыжов с майором и Архипом недавно ещё раз зачистили территорию, поэтому я без проблем заехал в ворота и быстро добрался до одного из входов в бункер.

Пыжов принял меня с глазу на глаз, расспросил о путешествии, внимательно прочитал приказ генерала, кивнул:

— Благодарю за службу, Озёров. Хорошо, что приказ в письменном виде. Если появятся вопросы, всегда можно ткнуть кому-нибудь в нос бумажкой.

— Я тоже так подумал, поэтому и уговорил Юрьевского сделать это.

— Да неужели? Говорили с генералом?

— У нас была долгая и обстоятельная беседа. Надеюсь, Юрьевский извлёк что-то полезное для себя.

— С огнём играете.

— Не привыкать.

Отход был намечен на следующий день. Утром мы с Пыжовым и майором ещё раз зачистили форт, где за ночь снова скопилось некоторое количество тёмных, среди которых оказалось две лацерты, и прилегающую территорию. В это время остальные грузили в машины раненых и снаряжение.

Я тоже забрал свой рюкзак со склада, а «убийцу тьмы» на время поездки поручил Архипу. Мы с ним залезли на БМ-103. Та двинулась первой, за ней выстроились в колонну военные грузовики и оставшиеся в строю бронемашины, которые, не прекращая, долбили из пулемётов по бродящим вдоль дороги тенебрисам. Так, без особых проблем мы преодолели двадцать пять вёрст и выехали на подконтрольную людям территорию.

Здесь стало тише, чем вчера. Орудия работали не так активно, а солдаты уже начали возводить временные укрепления из мешков с песком. Всё говорило о том, что рубеж всё-таки сдвинут.

И вот я снова оказался перед воротами восемьдесят восьмого форта. Тяжёлая стальная плита с эмблемой пограничных войск и руническими символами сдвинулась в сторону, и наша колонна заехала на территорию.

Восемьдесят восьмой форт оказался значительно больше сто пятьдесят пятого и прочих «малых» фортов. Территория была сравнима площадью с учебным центром. Здесь, как я понял, находился полевой штаб дивизии, а гарнизон состоял из двух батальонов.

— Благодарю за помощь, Озёров, — сказал Пыжов, когда я прощался со всеми. — Я был рад служить с вами. Но теперь, похоже, наши пути расходятся. Желаю вам больше не попадать в штрафбат.

— И вам спасибо за всё, господин подполковник. Вы достойный офицер.

Мы пожали друг другу руки.

Оля стояла возле грузовика, из которого вытаскивали пострадавших, я подошёл к ней.

— Всё? Теперь окончательно покидаешь нас? — улыбнулась она.

— Не прощаемся. Я ведь обещал к твоим родителям в гости заглянуть.

— Точно. Заглядывай как-нибудь. Надеюсь, тоже буду дома в это время. Сейчас в учебку?

— Да, продолжу учёбу, что ещё остаётся?

Наше расставание обошлось без поцелуев и прочих нежностей, которые не хотелось демонстрировать перед кучей народу. Я забрал свой артефакт у Архипа, попрощался с Лешим и всеми, кого знал, и отправился в учебный центр пешком. До него оставалось вёрст пять.

Я был рад, что удалось вытащить боевых товарищей из той задницы, в которой они оказались, и всё же осадок остался: человечество не удержало границу и снова уступило тьме землю. Мой новый мир шёл по стопам старого, и путь этот вёл в никуда.

* * *

Полковник Сарычев носил густые, длинные усы, а сам имел немного тщедушное телосложение, хотя вибрации силы от него исходили относительно мощные.

Кабинет его был не такой роскошный, как генеральский, но и не настолько бедный и обшарпанный, как у Пыжова в оставленной нами крепости. Но на стене неизменно висели государственный герб и портрет императора — важного усача в синем мундире.

Сарычев сидел за столом. Он взял моё заявление и надел на ночь очки в тонкой оправе. Заявление на досрочную сдачу экзаменов