— Когда вы в последний раз видели мисс Альберт?

— Пожалуй, около двух ночи, — неуверенно ответила собеседница. — Народу было еще полно, но Роуз вроде бы беседовала с мистером Гаверлингом. По-моему, они стояли у колонны в эркере.

— Мистер Гаверлинг? — Я занес имя в блокнот. — Один из ее кавалеров?

— Нет, — мимолетно улыбнулась леди Эдит. — Он очень мил, но ему никак не меньше сорока пяти. Мистер Гаверлинг — поверенный Альбертов, да и наш тоже.

Ага, значит, поверенный. Интересно, они с Роуз вели обычную светскую беседу или все же обсуждали юридические вопросы?

Вернулась горничная, и леди Эдит, поблагодарив ее, протянула мне бальную карточку.

Каждая строка была заполнена: Роуз ни с кем не танцевала дважды, однако Энтони Тергуда среди партнеров я не нашел. Следует расспросить о нем леди Эдит.

— Можете показать бальный зал?

— Разумеется. Сейчас там все убирают, но саму комнату вы увидите.

Мы вышли из гостиной и открыли тяжелые резные двери в бальный зал, уступив дорогу двум мужчинам, тащившим деревянные подставки для нот. В длину комната была не меньше шестидесяти футов. Высокие потолки расписаны розовыми херувимами, виноградными лозами и прочей всячиной. В дальнем конце зала, посреди кадок с растениями, стояла кучка стульев. По левой стене шел ряд застекленных дверей, выходящих на балкон, а примерно в центре правой, между двух мраморных колонн, находился эркер.

Девушка пересекла зал и остановилась, прислонившись спиной к одной из них.

— Вот так стояла Роуз, а мистер Гаверлинг — рядом, повернувшись к залу спиной.

— Не знаете, о чем они разговаривали? Обычная светская беседа или нечто важное?

— Я ведь танцевала, поэтому видела их лишь мельком, — дрогнувшим голосом сказала леди Эдит. — Мне показалось, что Роуз была серьезна, однако не расстроена и не сердита.

Обязательно следует поговорить с этим джентльменом…

— Во сколько вы ушли наверх?

— Около четырех ночи. В комнате Роуз было уже темно. Я не стала ее беспокоить и пошла спать.

— Сможете показать ее спальню?

— Да, конечно.

Девушка двинулась к парадной лестнице и вдруг остановилась в нерешительности, бросив на меня извиняющийся взгляд. Искренность леди Эдит внушала мне все большее почтение.

— Давайте пройдем по лестнице для слуг, — предложил я. — Мне хотелось бы на нее взглянуть.

На лице девушки появилось облегчение, сменившееся благодарной улыбкой.

— Кстати, так даже быстрее, — произнесла она и повела меня наверх, где открыла одну из выходивших в коридор дверей. — Здесь и ночевала Роуз.

— Позвольте, — сказал я, взявшись за ручку.

Симпатичная комната… Стены цвета спелого персика, высокие потолки с белой окантовкой по периметру. На комодах и полочках — ни одного постороннего предмета; постельное белье и покрывало сняли, так что никаких следов пребывания мисс Альберт в спальне не осталось. Я с трудом скрыл разочарование.

— Здесь уже прибрались, — пояснила моя спутница, — но вещи Роуз не трогали.

На комоде в ногах кровати стояла элегантная сумка. Я расстегнул замочек и рассмотрел содержимое. Ничего необычного — в основном шелковое женское белье. Леди Эдит от смущения залилась краской, и я закрыл сумку.

— Где та одежда, в которой мисс Альберт приехала из дома?

— Вот здесь, — показала девушка на большой шкаф и, оглядевшись, добавила: — Недостает только ее пелерины.

— Сможете ее описать?

— Накидка, отороченная норкой. Разумеется, в бальном зале она была Роуз ни к чему.

— Кто-то мог взять пелерину?

— Что вы такое говорите! — распахнула глаза леди Эдит. — Наши слуги — люди порядочные. А потом, кому нужен подобный риск?

Выходит, Роуз успела подняться за накидкой; значит, вариант с похищением прямо из дома отпадает.

— А драгоценности? Разве мисс Альберт не сняла их после бала?

Девушка судорожно вздохнула, прикрыв лицо руками.

— Что-то не так, леди Эдит?

— На Роуз было колье? — прошептала она.

— Мы обнаружили серебряный медальон с ее инициалами. Вы о нем?

Леди Эдит отчаянно замотала головой, затем метнулась к письменному столу и, схватив лист бумаги, обмакнула перо в чернильницу. Несколько искусных штрихов — и на бумаге появился рисунок.

— Вот так оно выглядело. Жемчуг и мелкие сапфиры, — объясняла она, указывая кончиком пера на мастерски изображенную цепочку и кулон размером с шиллинг. — А здесь — крупный сапфир, обрамленный бриллиантами.

— Ничего похожего на теле мы не нашли.

Издав тихий стон, девушка выронила ручку и упала в кресло. На бумаге расплылось чернильное пятно.

— Должно быть, ценная вещь? — осторожно спросил я, немало удивившись неожиданному приступу отчаяния.

— О да, — выдохнула она. — Впрочем, не в этом дело. Колье принадлежит мне…

— Вам?

— Оно чрезвычайно подходило к платью Роуз. — Девушка жалобно посмотрела мне в глаза. — А я иногда носила ее вещи.

' Неожиданный поворот серьезно осложнял дело. Если похитителя интересовало именно колье — то Роуз просто не повезло, что в тот вечер драгоценность была на ней. Стало быть, девушку убили, чтобы она не опознала вора? Но при чем тут разрезанные юбки и лодка?

Я вспомнил, сколько народу присутствовало на балу, и сердце мое упало. Мало ли у кого возникло искушение снять колье с тоненькой шейки мисс Альберт?

— Вы одолжили ей на бал что-то еще? Серьги, браслеты?

— Это колье не нуждается в дополнительных украшениях, — огорченно наморщив лоб, покачала головой леди Эдит.

— Можете предположить его стоимость?

— Я… я не уверена, — смутилась девушка, — но, по крайней мере, несколько сотен фунтов. Его купил дедушка много лет назад.

— Не могла ли мисс Альберт снять украшение здесь, в комнате?

— Не думаю. Наверняка одна из горничных мне сообщила бы, а я уже говорила, что все они — девушки честные.

Интересно, во сколько сотен фунтов можно оценить честность каждой из служанок?..

— Не найдется ли у вас фотографии колье? — спросил я без особой надежды.

— Оно есть на одном из портретов.

Леди Эдит вновь повела меня вниз. Пройдя по коридору, мы попали в другую гостиную, выдержанную в нежной зеленоватой гамме. Мой взгляд упал на шторы с цветочным орнаментом и изящные кресла, в которые я, с моим весом, ни за что не осмелился бы усесться. Девушка указала на портрет над каминной полкой.

— Моя бабушка.

Колье было ошеломляющим даже в виде изображения, и я сравнил его с торопливым наброском леди Эдит. Весьма точная копия.

— Позволите мне оставить ваш рисунок?

— Да-да, конечно, — ответила девушка и, положив кисть мне на руку, умоляюще пробормотала: — Прошу вас, не говорите никому, что колье пропало. Вдруг еще найдется…

— Разве никто из домочадцев не спросит, куда делась драгоценность? — спросил я, удивленно уставившись на собеседницу.

— Вряд ли, — покачала головой молодая леди. — Сейчас все просто убиты смертью Роуз. Да я и не уверена,