в потенциальном ящике, оказывается в случайном месте в зависимости от того, когда и где мы снимаем измерения. Таким образом, видна неопределенность, присущая квантовой системе.

– Прошу прощения, Алексей Дмитриевич, у меня вопрос…

– Слушаю. – Чайкин повернулся к совету.

– Я правильно понимаю, что данные со спектрограмм коррелируют с данными, которые снимали приборы до и после аномальных бурь?

– Да, абсолютно верно.

– То есть в какой-то мере упомянутый вами «источник» – это их эпицентр?

– В первом приближении. – Алексей почесал затылок. – Однако то лишь мое предположение, истинность которого еще предстоит доказать.

– Спасибо, продолжайте.

– Так. – Доктор попереключал слайды, чтобы вспомнить, на чем остановился, прежде чем вернуться к рассуждениям. – В-третьих… Перед вами еще один набор данных. Всплески сильнейшей аномальной активности с привязкой ко времени. Виден самый интенсивный пик – 2016 год… А под шкалой времени я подписал соответствующие события, связанные с проникновением в глубь Зоны. И что интересно, прослеживается определенная закономерность! Первая попытка прорыва – 2008 год. Неудачная. Вторая попытка прорыва – 2011 год. Тоже неудачная. Третья попытка прорыва – 2014 год. Удачная. Окончание так называемой «перестройки» – 2016 год…

Помещение погрузилось в тишину. Было слышно только, как треплется на ветру занавеска.

– Зона будто реагировала на каждое радикальное и глобальное вмешательство со стороны, – заключил Чайкин. – Однако от независимых исследователей – бункеров П-2, П-3 и П-8 были получены данные о единицах, побывавших в центре и не спровоцировавших катастрофические события, с вещественными доказательствами – неизвестными экземплярами артефактов и ценными знаниями, подтвердившимися впоследствии.

Сотрудники начали переглядываться.

– Принимая во внимание квантово-механическую теорию Уилера о взаимном участии, можно объяснить эту закономерность реализацией фундаментальных природных механизмов. Мы активно влияем на Зону – она воздействует в ответ по принципу обратной связи. – Алексей очертил рукой полукруг. – Таким образом, более точные замеры аномальной активности в центре позволят выяснить характер этой связи и впервые, – доктор поднял указательный палец вверх, – описать теорией поведение Зоны.

Откинувшись на спинку кресла, Тимур Леонидович задумался, не сразу выдав:

– То есть вы настаиваете на снаряжении экспедиции в глубь Зоны? Для проведения этих замеров и получения окончательных данных? Для построения теории?

– Да, но… с учетом сказанного, – Алексей обвел рукой представленное на слайде, – состав экспедиции должен насчитывать не более двух-трех человек, чтобы не вызвать феномен взаимного участия.

– Никто не позволит вам сформировать такую малочисленную группу, – покачал головой директор.

– Позволят, если во главе ее встану я.

Повисло напряженное молчание.

– И ответственность за найм остальных членов группы также ляжет на меня, – добавил Чайкин, скрестив руки на груди.

– Это будет… бюрократически сложно, – вздохнул Тимур Леонидович, положив локти на стол.

– Зачем вам это? – поинтересовался кто-то из совета.

– Представьте, сколько потенциальных ответов может дать понимание сущности Зоны на квантовом уровне! – начал проникновенно вещать Чайкин. – Разрешение проблем на стыке стандартной модели частиц и теории относительности, в космологии, выход за рамки существующей физики и мощнейший скачок в понимании структуры реальности! Мы ведь стараемся ради всего человечества… Нашего общего будущего. Никто не знает, как дальше поведет себя Зона. Прогнозировать не поддающиеся объяснению события – главная цель, которую мы ставим с наших первых шагов!

– Три человека – слишком мало для экспедиции с такой целью!

– Транспорт? – предложил кто-то, и все закивали, воззрившись на доктора.

– Мы должны учиться на собственных ошибках, – укоризненно заявил Алексей. – Все предыдущие летные экспедиции, группы в сопровождении военных колонн так и не вернулись!

– Ваша экспедиция… – директор принялся жестикулировать. – Вы ведь осознаете степень риска? И кто же пойдет на такое?

– Сталкеры, – пожал плечами Чайкин.

По помещению прошел приглушенный смех.

– Сталкеры? – переспросил Тимур Леонидович.

– Именно. В порыве наших свершений и неудач, связанных с исследованием Зоны, мы забываем, что сталкеры – такая же ее часть. Это люди, которые нашли с ней некий «общий язык». Научились действовать так, как никто другой в тех же условиях, поступились принципами, удобствами и благами мира… Их не интересуют средства. Ими движет жажда риска, потому что такова их природа. В нашем научном городке работает несколько лиц, позиционирующих себя как сталкеры. Однако только единицы из них являются таковыми.

– Основания? – скептично отозвался за всех директор.

– Вы изучали досье каждого, кто тут работает? Я тщательно изучил все, даже тех, кто просто останавливался в городке на время. Настоящего сталкера выдает его отторжение новых связей, услуг, предметов экипировки; его беспринципность по отношению к условиям при выполнении даже самой неблагодарной работы; его асоциальность, выраженная в стремлении всегда действовать в одиночку, когда это возможно.

– Хотите сказать, вы уже выбрали кандидатов? Да и как вы планируете пешим ходом отправиться к центру? На данный момент все известные нам подходы заблокированы плотным аномальным фронтом…

– Один кандидат уже нашелся. Как раз при его помощи буквально на днях были получены новые данные об ослаблении аномальной активности в районе лесного массива на севере.

– Дорога в один конец, – бросил кто-то. – Из-за нестабильности радиосвязи вы, ко всему прочему, не сможете оперативно передавать огромное количество информации, а ее утеря будет равносильна провалу экспедиции!

– Я знаю. Однако это может быть наш единственный шанс в принципе… Пока Зона относительно стабильна, нужно действовать.

Совет зашумел. Глаза у многих выдавали смешанные чувства: кому-то такой «шанс» грозил существенным риском его средствам и репутации, кому-то было все равно, ведь под угрозу ставились чужие жизни, а кто-то уже грезил успехом, предвкушая выгоду в виде новых грантов.

– Хорошо… – протянул Тимур Леонидович и оглядел всех присутствующих. – Ну, коллеги, каждый из вас уже что-то решил для себя. Кто за?

Трое подняли руки и ровно столько же воздержалось.

– Впрочем, – директор, вздохнув, тоже вскинул кисть, – если это всецело ваше решение, основной ущерб понесете именно вы, а не институт. Однако и успех будет полностью зависеть от вас…

Улыбнувшись, Чайкин выключил проектор одним нажатием на пульт.

– На ранних этапах и от вас, Тимур Леонидович.

Глава 4

Прах былого

Пасмурное небо безмолвно смотрелось в свое отражение на разводах дождевых луж, пока нечто не потревожило зеркальную гладь. И не случайные капли или удары – с каждой тягучей секундой свет бледных небес мерк под необъятной тенью…

Черное полотнище, развертываясь в падении, медленно приближалось, пока не достигло земли, позволив объять себя взглядом. То было боевое знамя. Посеченное осколками, с многочисленными отметинами гари, рваными следами от пуль, оно все еще сохраняло символику, вскоре скрывшуюся под мутным слоем вод.

Первые звуки проявились не сразу. Неподалеку шипела чья-то рация, запрашивая одно и то же резким, срывающимся голосом. В стороне кто-то стонал. Впереди и сзади