Легкий жар чужого тела. Мне так холодно, что уже плевать на воспитание и гордость. Касаюсь рукой его руки. Он немного вздрагивает, поворачивает голову и внимательно смотрит. Пристально.

— Как думаешь, если мы не вернемся вечером домой, нас будут искать? Вот отец точно всю полицию на уши поставит. А твои родители? Будут волноваться?

— Нет. У меня нет родителей.

— В самом деле? А где же ты живешь? И кто тебя обеспечивает?

— Я должен отчитаться? С чего бы? — Огрызнулся, враждебно сверкнул глазами. — Я обеспечиваю себя сам.

Злится на меня, но руку не убирает. Практически соприкасаемся боками. Найк прячет взгляд, скрещивает руки на груди. Опять зачесывает волосы назад. Если нас застукают здесь, можно смело называть его «сестричкой», никто и не усомнится. Красивая бабенка, может даже получше меня. Стройная, с тонкой талией. Безгрудая, но и я далеко не Памела Андерсон.

— А почему у тебя такое прозвище?

Никак не хочу затыкаться. Зубы всё ещё цокают, но болтовня меня немного отвлекает. Если я буду думать о том, где мы и что нас ждёт дальше, то истерики с паникой не избежать. Кони разбегутся. Думаю, мне не стоит паниковать, мой водитель уже ищет меня. Связи со мной нет. Пошел ливень, скорее всего, Павел вернул своих гостей в сухости и сохранности на берег. А значит, меня уже ищут.

— А почему ты задаешь так много вопросов?

Фыркает. Хмурится. Всё-таки он забавный, хоть и колючий.

— Замерзла, — кладу холодные ладоши на теплое тело.

Морщится, улыбается ехидно.

— Я могу согреть тебя, но ты же меня потом сдашь своим родителям. Или своему дорогому Пашеньке. А дополнительные неприятности мне ни к чему.

Раздосадовано и демонстративно отворачиваюсь от него и ложусь на левый бок. Укрываю себя кофтой, словно одеялом. Домой хочу, в кроватку. Нет, сначала горячая ванна. И ужин. Соня конечно же приготовила что-нибудь вкусненькое. Она всегда старалась угодить всем членам семьи. Иногда готовила отдельно мне и родителям. Я люблю морепродукты, готова поглощать их килограммами. Сейчас бы не отказалась от простого бутерброда. И плевать, сколько в нем калорий. Интересно, в рюкзаке не завалялось пару канапе?

Я старательно следила за своим весом, практически маниакально. А теперь трясусь, потому что кости не греют. Потерла сопливый нос и шмыгнула.

— Плачешь?

Объяснять, что это банальный насморк из-за переохлаждения, не стала. Пусть думает, что хочет. Может, ему станет немного стыдно.

Ощутила шевеление позади. Напряглась, выжидая. Теплое, а для меня сейчас почти огненное, тело прижалось к спине. Хорошая такая батарея. Постаралась расслабиться.

— Мне приходилось ночевать и под открытым небом, — дыхание обжигало шею. — Страшно, когда не знаешь, куда идти.

— Ты бродяжничал? — мой голос заворковал, я разомлела.

— Я искал место в этой жизни.

— Нашёл?

— Думаю, что я близко.

— Если ты говоришь обо мне, то даже не мечтай. Я с таким как ты никогда бы не связалась.

Обнял, прижал крепче.

— Не волнуйся, меня не интересуют избалованные эгоистки.

— Вот и хорошо.

Улыбнулась. Как ни странно, его прикосновения ничуть не раздражали.

— А девушка у тебя есть? — странные вопросы так и лезли на язык.

— Нет.

Кивнула головой. Какая уж тут девушка. И кто на такое горе позарится?

— Парень?

— Чего? — он отодвинулся, что было весьма некстати.

— Поняла. Значит, парни тебя тоже не интересуют.

— Меня вообще не интересуют никакие отношения. У меня пока другие цели.

О, великий гуру татуировок. Мастер-фломастер. Строит из себя неприступную крепость, но сам-то наверняка знает, что никому не нужен. Ни рожи, ни кожи. Обвил меня собой, как змей лиану и лежит, рассуждает о звездах на небе.

— Одному быть плохо, — резонно заметила. — Друзья у тебя хотя бы есть?

— Есть. Самые лучшие и верные. А ещё у меня прицепом родной брат.

— Мне хватает двоюродной сестры с головой. Она считает себя королевой красоты. Такая, знаешь, Barbie doll. Губки пухлые и она все время выпячивает их, словно уточка. Мало улыбается, потому что от этого бывают морщины. Носит одежду, словно девочка пятилетняя. Мы с нею не ладим.

— Ближе родных не бывает никого. Когда мой брат болеет, я болею вместе с ним. Когда плохо ему, и я грущу.

Странный он. Брат — это тоже явление временное. Однажды он найдет себе вторую половинку и вильнет хвостом. О себе нужно думать. О себе.

Чужое тепло приятно обволакивало, глаза непроизвольно слипались. Навалилась дремота.

— Ноги болят очень. Никогда прежде мне не приходилось ходить босиком. Это ужасно.

— Ты ничего не понимаешь. Это свобода. Ты чувствуешь единение с природой. В конечном счёте, все мы её дети.

— Ну её, эту природу. Одни неприятности от неё! Я — дитя городских джунглей.

— Поэтому тебя утопить может любой желающий. А ещё ты заблудилась бы даже в двух кустах.

— А как должно быть? Я же девушка, а нас такими и задумывала природа. Для нашей защиты существуют мужчины. А иначе, на кой они тогда нужны…

— По-моему, на твою защиту сегодня не пришла ни одна мужская особь. И если бы не я…

— Если бы не ты, со мной ничего такого бы не приключилось.

— То есть, я ещё и во всем виноват? Так, что ли?

Громыхнув костями, Найк поднялся, попутно отряхивая с себя колкую солому. Потрусил волосами. Продемонстрировал мне анорексичную спину с выпирающими ребрами, и фрагмент татуировки, которая спускалась вдоль левого бока и скромно убегала за ремень джинсов. Парень белокожий, ни намека на загар. Кажется, даже светится немного. Да уж, фигурой парня его драгоценная природа обидела, но перца в характер подсыпать не забыла.

— Надеюсь, одного вечера хватит, чтоб решить мою проблему. Будет обидно, если всё пойдет не так.

Стало неуютно и холодно. Грелка обиделась и ушла. Обидчивый какой.

— Эй, — позвала его. — Ты бы имя хоть своё назвал. Мне не нравится обращаться к человеку, используя собачью кличку.

— Можешь ко мне вообще не обращаться. Я не претендую.

Буркнул недовольно и вышел на улицу. Ладно, далеко не уйдет. Половина его гардероба сейчас на мне. Помяла в руках рукав кофты. Старенькая, поношенная и ниточки торчат. На резинке рукава имеется маленькая дырочка, похоже, пропаленная сигаретой.

— Дождь практически перестал, — Найк вернулся, стянул с балки мокрые джинсы и принялся их натягивать на тощий зад. — Но стемнело капитально.

— Я заметила.

Можно подумать, в помещении сейчас было светло. Заставила себя подняться рывком. Надела кофту и застегнула замок. Видок у меня чумовой. Кеды сорок второго размера и спортивного стиля кофтейка, едва прикрывающая попу. Нужно сфоткаться для «Instagram». Напишу, что участвовала в модной игре «Последний герой». Ага, не