Очень многие авторы, когда касаются вопросов санитарии на войне, приводят слова Пирогова: «… Не медицина, а администрация играет главную роль в организации помощи на театре войны». Очевидно, все они считают, что эти слова — золотые слова, и что это положение должно служить фундаментом всей нашей деятельности на войне. Когда же дело касается санитарной практики, эти слова должны быть произносимы еще более твердо, еще более громко, ибо никогда так часто при отсутствии или малой деятельности администрации, несмотря даже на высоту положения медицины и хирургии, не создавались такие катастрофические положения, как при эвакуации раненых. Примеров этому много и за русско-японскую кампанию, и за минувшую империалистическую войну. Все они показывают, что дело эвакуации чрезвычайно трудно и требует внимательного изучения отдельных примеров собственных ошибок; требует полной осведомленности о ходе боевых операций, то есть полной постоянной связи со штабом: это необходимо для того, чтобы санитарная служба имела возможность быть сильной там, где этого требует момент.

Одним из наиболее ярких примеров сложности эвакуационной обстановки является обстановка, сложившаяся при Лодзинской операции.

К 20 октября 1914 года корпуса 2 армии (2 и 23 армейский, 2 сибирский, 4 и 1 армейские) отбросив немцев от Варшавы за реку Варту, расположились по линии Красневицы-Домбе-Шадек-Ласк-Длутов дугой, центром которой была Лодзь. К этому времени в распоряжение армии были даны следующие неприданные дивизиям передвижные госпитали: 331, 332, 392, 393, 342 и транспорты 1, 2, 3, 98, 99 и 100. Все они сконцентрировались в Скерневицах, были свернуты, и лишь 392 и 342 госпитали были развернуты и переполнены ранеными от предыдущих боев с отступавшим противником. В общем, считая раненых в Крестовоздвиженском этапном лазарете Красного Креста, к этому времени в Скерневицах оставалось не более 1500 человек, которые военно-санитарным поездом и были своевременно эвакуированы в Варшаву.

Было отдано приказание всем военно-лечебным заведениям немедленно двинуться из Скерневиц к корпусам и развернуться в следующих пунктах: 332-му госпиталю — в Ленчице, войдя в связь с корпусными врачами 2-го армейского и 23-го корпуса; 342-му — в Шадеке для обслуживания частей войск 2-го сибирского корпуса; 393-му — в Пабианице. В этих же пунктах были поставлены и транспорты: 2-й — в Ленчице для эвакуации на Кутно, З-.й — в Подембице, 100-й — в Шадеке, 99-й — в Ласке, 1-й — в Вадлеве. 331 и 392-й полевые подвижные госпитали прибыли в Лодзь 24.Х (6.XI), развернулись в отличных помещениях и сейчас же были наполнены больными. Приток раненых с вышеозначенного числа почти прекратился, зато приток больных увеличился. Преобладали простудные заболевания, инфлюэнца и брюшной тиф. В одном 393-м госпитале с 23.Х (5.XI) по l.XI (14.XI) брюшнотифозных, прибывших из частей 1 и 4-го корпусов, поступило 30. За тот же период во 2-м армейском корпусе констатировано 10 случаев холерных и холероподобных заболеваний, подтвержденных бактериологически.

Ввиду все увеличивающегося наплыва больных необходимо было обеспечить армию большим количеством лечебных заведений, почему я и просил начальника санитарной части Северо-Западного фронта о высылке в мое распоряжение необходимого числа военных госпиталей. Увеличение числа их в это время было тем более необходимо, что учреждения Красного Креста в Лодзь еще не прибыли, да и железные дороги из Варшавы (одна ширококолейная, через Лович и Згерж, другая, узкоколейная, через Скерневицы и Колюшки) были германцами при их отступлении основательно попорчены, поэтому приходилось более думать о стационарной системе, нежели об эвакуационной. Еще одно соображение побуждало призрение больных в Лодзи сделать стационарно-эвакуационным: заразных перевозить по железной дороге не представлялось возможным, тяжело больные (например, брюшнотифозные с кишечным кровотечением) должны были оставаться без движения, а легко раненные и больные (например, некоторыми кожными заболеваниями) для сохранения числа рядов в войсках не должны были эвакуироваться даже и в ближайший тыл.

К этому времени лазаретов и госпиталей Красного Крестя в Лодзи не было. Были сюда направлены из ближайшего тыла следующие: 11-й Уфимский, Екатеринбургский, Саратовский, высших учебных заведений, 1 и 11-й Иверокий (подвижные) и Белостокский. Из местных лодзинских предложили свои услуги около 11–12 мелких лечебных заведений, из которых 4 или 5 были хорошо оборудованы для хирургических больных. Кроме того, городом были открыты «ночлежки» с лежанками и распределительные пункты, целью которых было встречать раненых и больных и давать им направление в то или другое лечебное заведение. К нашему приходу в разных частях города в этих лечебных заведениях больных и раненых солдат было по 5–15.

С целью сконцентрировать всех этих больных в военно-лечебных заведениях 392-му госпиталю было приказано развернуться для приема специально венерических больных и больных с серьезными кожными заболеваниями, которых набралось порядочное количество, а 331-му госпиталю — принять больных инфекционными и простудными заболеваниями. Такую же функцию выполнял 393-й госпиталь в Пабианице, поместившийся в отлично оборудованной, имевшей хорошую операционную фабричной больнице, 342-й — в Шадеке и 332-й — в Ленчицах, который застал больных в этом городе в самой отвратительной обстановке — в переполненной маленькой уездной больнице, и тотчас же освободил ее от них.

Вокзалы — фабричный (узкая колея) и Калишский (широкая колея) — с успехом могли бы быть обслуживаемы эвакуационными пунктами: к тому и к другому подходил трамвай, могущий следовать прямо из Згержа и из Пабианицы.

К 1(14).XI была налажена эвакуация с обоих вокзалов, и поэтому удалось вывезти почти всех больных и раненых, очистив и военные госпитали, и городские лечебные заведения. К этому же времени прибыли и стали развертываться лечебные заведения Красного Креста.