— Сегодня в полночь я сниму кольцо и передам его своей жене, — объявил Вольф. Глаза его возбужденно сверкали. — Не заглянете ли вы к нам в полночь? Мы отужинаем и побеседуем. Не думаю, что это опасно. Но даже если и так, говорят, что вы способны управиться с любым демоном. В вашем обществе ни мне, ни Бердис нечего опасаться.

— Тогда до вечера. Призовите на помощь всю свою удачу, раз вы решили ходить с демоном на пальце, — проворчал Сайрион, направляясь к выходу.

— Мне нужно больше чем удача, — сказал Вольф и снова рассмеялся.

Но Сайрион уже вышел из зала.

ДОМ ВОЛЬФА — ЧАСТЬ приданого, отданного Сараманом за дочерью, — являл собой свидетельство большого достатка. За железными коваными воротами, выходившими на улицу, лежал внутренний дворик с цветником и фонтанами. Дом имел два этажа и сложен был из белого и розового камня. Второй этаж украшали резные колонны. Довершали картину новые шелковые навесы.

Нигде в городе не найти было столько шелка, как в покоях Бердис. Занавеси тонкие, как дым, занавеси тяжелые, как водопады густой жидкости, колыхались, закрепленные на кольцах, нанизанных на тонкие шелковые нити, — синие, зеленые, пурпурные занавеси. Еще в покоях Бердис были зеркала в серебряных оправах. Разноцветные птицы в плетеных клетках пели свои песни. И Бердис подпевала им.

Бесспорно, дочь торговца коврами была прекрасна. Черные, как агат, волосы достигали стройной талии. Лицо ее без единого изъяна, напоминало изысканный плод: розовые щечки и губки, глаза газели. Вызывали восхищение изящные руки, полные груди. Бог наградил ее и красотой, и скромностью. Но вот беда: с тринадцати лет у нее были парализованы ноги.

И если бы не характер Бердис, ее красота и ее богатство, то ее недуг стал бы непреодолимым препятствием для замужества. Когда же красавец Вольф, бедный, но благородный человек, ухаживая за Бердис, обнаружил правду, он расплакался, обнял Сарамана и уверил его, что из-за недуга девушка сделалась ему еще дороже, и, кто знает, быть может, его нежный уход поспособствует излечению болезни. А если и нет, то все равно Бердис — единственная женщина, которую он любит.

К счастью, Бердис, будучи девушкой недалекой, не очень-то обращала внимание на свою болезнь. А еще она картавила. И этот недостаток, несмотря на грацию и красоту девушки, вызывал некоторое раздражение…

В то самое время, когда Вольф разговаривал с Сайрионом, в палаты Бердис вошла служанка.

— У ворот дома стоит какая-то женщина, — сообщила она. — Незнакомка просит соизволения погадать вам по руке. Я раньше никогда не видела такой величественной гадалки… Сказать ей, чтобы она уходила?

— Нет, нет. Приведи ее сюда, — защебетала Бердис.

Она скучала в те долгие часы, когда муж ее был в таверне или отправлялся в город по делам. Бердис часто принимала у себя всевозможных шарлатанов. А теперь возле ее дома появилась гадалка, совсем не похожая на других.

Немного погодя в покои вошла очень высокая женщина с властными чертами лица. Макияж ее был весьма искусен, однако излишки краски и пудры отнюдь не прибавляли ее лицу очарования, хотя в молодости эта дама, несомненно, была так же красива, как Бердис, а возможно, и более. На голове гадалки был повязан черный шарф, расшитый жемчужинами. Гостья куталась в мешковатые черные одежды. Браслеты, покрытые эмалью, звенели на ее запястьях. На ее длинных, красивых пальцах сверкали золотые кольца. Женщина до земли поклонилась дочери Сарамана, поклонилась с учтивостью, достойной правителя королевства.

— Госпожа моя, — прошептала гадалка хриплым, но удивительно мелодичным голосом, — вы позволите мне приоткрыть для вас тайны Вселенной?

— Возможно, но что вы попросите в оплату? — спросила Бердис.

— Я скажу вам в свое время. — С этими словами гадалка села у ног Бердис и сжала руку девушки дрожащими пальцами. — Ты страдаешь, — объявила она.

— Нет, — возразила, удивившись, Бердис.

— Да, — настаивала на своем гадалка. — Ты не можешь ходить.

— Ловко подстроено! — фыркнула Бердис. На мгновение она стала похожа на несчастную, беззащитную девочку. Потом, взяв себя в руки, продолжила: — Откуда ты это знаешь?

О недуге дочери Сарамана знали почти все жители Андриока.

— Мой талант даровали мне боги, — скромно объявила шарлатанка. — Но что же могло стать причиной такой трагедии? Какой-нибудь несчастный случай?..

— Причиной была… — побледнев, пробормотала Бердис.

— В переплетениях линий твоей руки я вижу кошку, — перебила ее гадалка. — Ты боишься кошек. Они пугают тебя.

— Я спала, — продолжала Бердис, словно не расслышав слов гадалки. — Проснулась я, оттого, что… кошка прыгнула мне на колени. Я кричала и кричала, но кошка не сводила с меня злых, сверкающих глаз. Потом она ударила меня лапой и убежала. С тех пор я не могу ходить. И не выношу… кошек, — Бердис вздрогнула всем телом и зажмурилась. — Боги прогневались на меня, — всхлипнула она.

— А ваш муж знает о вашем страхе? — спросила гадалка.

— Да, — кивнула Бердис. Подумав о муже, она чуть приободрилась. А потом спросила: — Скажите, что случится завтра.

— День сменяется ночью, — ответила гадалка. — Прежде чем явиться к вам, я прочитала узор звезд. Я знаю, что вы в опасности. Вы стоите на краю могилы.

Служанки, услышав сообщение гадалки, заголосили, но гостья заставила их замолчать, наградив строгим взглядом.

— Отошлите прочь слуг, — приказала Бердис шарлатанка.

Служанки покорно удалились.

— Я могу спасти вам жизнь, — вновь повернулась гадалка к Бердис.

— Боги прогневались на меня, — обреченно повторила дочь торговца.

— Вот амулеты, которые защитят вас, — продолжала гадалка, не обращая внимания на ее слова. — Наденьте их и никому не говорите, где их взяли. Они спасут вам жизнь.

Бердис взглянула на амулеты, а потом беспомощно посмотрела на свою гостью.

— Но… — начала было она.

— Сделайте так, как я сказала, иначе я ни за что не отвечаю, — проговорила гадалка. Поднявшись, она поцеловала Бердис в лоб и на нежной коже дочери торговца остался след помады.

— И как же я с вами расплачусь? — вопросила Бердис.

— Я возьму это, — сдернув пурпурную ленту с одной из шелковых занавесок, гадалка вышла, даже не заметив, что огромное тяжелое полотно, удерживаемое лентой, обрушилось на голову Бердис.

Вольф приветствовал Сайриона как родного брата, которого он потерял лет