Алексей осторожно кашлянул. Ненадолго задумался. Наконец выложил итог своих размышлений.

— Получается, ты можешь проделать то же самое с кем угодно. У Цин хватало сильных Одарённых и великих воинов, но они не смогли дать отпор. Даже понять, что происходит, не успели.

Вдаваться в долгие рассуждения о том, что в Европе всё может оказаться не так просто ввиду очевидных причин, я не стал. Не хотелось вот так сразу обозначать пределы своих возможностей.

— Возможно не совсем то же самое и не факт, что со всеми. Но на месте иных правителей, я бы несколько раз подумал, прежде чем со мной ссориться.

Собеседник тяжело вздохнул.

— А где гарантии, что однажды ты не повернёшься против нас? Или не захочешь полной самостоятельности?

Я с интересом посмотрел на него. Оценил оттенки сознания, которые показывали, что говорит Рюрикович вполне искренне. И даже слегка засомневался, нужно ли тащить его к алтарю. Как-то быстро он изменился, стоило только получить власть и возможность распоряжаться чужими жизнями.

Сам царевич, поймав мой взгляд, с лёгкой обидой буркнул.

— Мне о стране думать надо. И так всё едва держится. Пни эту избушку, покатится по брёвнышку.

Отчасти он был прав. Только вот подвох искал совсем не там, где нужно.

— Поворачивать оружие против Рюриковичей я не намерен. Претензий на престол у меня никаких нет. Если уж так будет нужна империя, захвачу Китай. Им не впервой.

Смертный растерянно моргнул, не знаю, как воспринимать слова — то ли в качестве странной шутки, то ли серьёзно. А я продолжил.

— В любом случае, мои интересы никак не будут пересекаться с твоим родом.

Мгновение тот помедлил, но потом всё же кивнул. Сандал же показал мне дом, к которому мы направлялись. Трёхэтажная усадьба, полностью выстроенная из дерева и пропитанная изрядным объёмом силы.

Узнал он её очень просто — помимо своего герба, боярин поместил на ворота табличку с фамилией. А вот хладнокровию самого патриция можно было позавидовать. Чтобы спокойно сидеть за столом и поглощать вареники со сметаной, методично доставая их из большой деревянной миски, пока где-то в центре города убивают Рюриковича, с которым ты назначил встречу, нужно иметь стальные нервы.

Сандал тоже на какое-то время впал в прострацию. Секунд пять наблюдал за тем, как Попов расправляется с едой, а потом задумчиво предложил.

— Может ему подпорр-р-ртить аппетит?

Пришлось останавливать порыв спутника — пока ещё было рано. А вот разговор с царевичем о хранилищах душ я решил отложить. Или вовсе от него отказаться. Слишком уж Алексей зациклился на сохранении власти. Возможно, когда всё это закончится и напряжение спадёт, смертный вернётся к прежнему уровню адекватности. Но пока, лишнюю информацию ему давать не стоило.

Я бы вообще, переиграл всё и усадил на престол Дарью, но боюсь сейчас уже поздно. Разве что вывести из игры царевича. Но он пока не настолько плох, чтобы о подобном думать. Возможно это и правда последствия мощного стресса, который свалился на его плечи. Всё же его сестра куда более привычна и к дворцовым интригам, и к конфликтам со знатью. Тогда как, Алексей большую часть своей юности провёл в изоляции от высокородного общества.

Когда машины остановились перед воротами особняка, никто из прислуги даже не двинулся проверить, кто именно приехал и что ему тут нужно.

Рюрикович озабоченно нахмурился, рассматривая створки металлических ворот, налитые силой. Бояре постарались — в сталь было влито столько мощи, что та могла сдержать и Великого Мастера. А вдобавок к этому, над всем домом и двором висел мерцающий энергетический купол.

С последним разобрался Мьёльнир. Потянулся силой. Коснулся. И вскрыв структуру плетений, ударил божественной мощью, разрывая их изнутри.

Когда исчез защитный барьер, жители дома всё же обратили внимание на появившихся гостей. Но вместо того, чтобы распахнуть ворота, активировали второй и третий периметры защиты. Основой одного служила стена и ворота, а другой окружал только сам жилой дом, оставляя за своими пределами все хозяйственные постройки.

Мьёльнир сломал их за пару секунд. Потом мощные ворота с грохотом рухнули на землю, снесённые с петель моей силой. А двор заполнила давящая аура, валящая людей с ног и гасящая волю к сопротивлению.

Впрочем, сильных Одарённых, которые могли бы дать бой, здесь и не было. Максимальный ранг гвардейцев достигал Мастера и таких было всего трое. Парочка сразу же выскочила наружу и рухнула на землю, тратя все свои силы на защиту от ауры. Третий потянулся ещё к какому-то артефакту и Сандал его благополучно вырубил. Пока я не был на сто процентов уверен, что боярин напрямую причастен к нападению, лить кровь было бы лишним.

Вот сам Попов, добравшийся до ранга Великого Мастера, появился в дверях дома, как раз когда мы почти добрались до деревянных ступеней красивого резного крыльца.

Шагнув за стены, боярин поморщился от надавившей на него ауры и поправив шубу, которую набросил на плечи, взревел.

— Кому тут жизнь его надоела? Покажись и сражайся!

В голове сразу же раздался тонкий голос Мьёльнира.

— Он сс-с-слепой?

Сразу за ним вклинился издевательский рык Сандал.

— Прр-р-росто тупой!

А вот царевич шагнул вперёд и поднял руку, демонстрируя засиявший на весь двор родовой перстень.

— Я, Алексей Рюрикович. Местоблюститель престола Российского, обвиняю тебя в заговоре да желании убить меня.

Попов наконец догадался, что стоит опустить взгляд ниже, а не лихо оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать врагов среди надворных построек. Услышав же слова моего спутника и разглядев перстень, разом растерял всю свою лихость. Кажется, даже канал связи с алтарём, по которому шёл поток энергии, боярина теперь не успокаивал.

Судя по оттенкам сознания, на момент тот вовсе впал в панику. А потом неожиданно рухнул на колени и выбросив вперёд руки, с размаха врезался лбом в дерево, ломая доски пола.

Даже Рюрикович удивлённо кашлянул, машинально оглянувшись на своих людей. Видимо не знал, как реагировать. По двору же прокатился мощный голос боярина.

— Не казни царь-батюшка, не лишай жизни слугу верного. Попросили меня на встречу тебя позвать. Да так, что не мог я отказать. Долг жизни на мне, царь. Вот и пришлось согласие дать. Клятву я получил, что не желают они тебе вреда причинять, а просто поговорить явятся.

Чуть поменявшийся в лице Алексей сделал шаг вперёд.

— Имя? Кто просил тебя об услуге?

Глава VIII

Попов, не поднимая головы, снова принялся кричать.

— Сартинские! Они, собаки, меня подговорили. А с ними испанские гранды были. Перстни мне показывали! Честь по чести всё, царь-батюшка. Сказали, помочь хотят! Мол против японцев вместе стояли, а сейчас их корона желает Рюриковичам добром отплатить!

Я поморщился от яростных воплей боярина, а разум ощутил эманацию довольства, которую излучал Сандал. Стоило глянуть на происходящее глазами спутника, как стала ясна и причина — дракон отыскал клубнику. Целые залежи, которые хранились в погребе и сейчас стремительно сокращались.

Уловив моё внимание, на момент замер, а потом с урчанием нырнул в ближайший громадный короб, втянув в себя половину ягод.

— Сартинские… Не помню, таких, — протянул Алексей, разглядывая стоящего на коленях патриция.

— Малый род, царь. В боярских книгах нет его. Дворяне из служивых. Спас их предок жизнь моему и тот клятву от имени всего рода дал. Не мог я иначе поступить. Да и не говорили они, что зла желают, — разразился новой порцией воплей Попов.

Прислуга и гвардейцы, смотря на своего господина, тоже спешно принимали коленопреклонённое положение и бухались лицом вниз. Самые везучие — на доски веранды или покрытие дорожек, а основная масса — прямо в холодную заснеженную землю. Правда, принять нужную позу выходило не у всех — многих до сих пор корёжило от моей ауры, которая отключилась только недавно.

— Говоришь, малый род? С нами тогда к ним поедешь. Посмотрим на твоих Сартинских и на их грандов испанских.

Как только царевич закончил, в голове послышался тонкий писк Мьёльнира.

— Ты сс-с-с-мотри, почти как Шуйсс-с-ский заговорил.

Стиль речи действительно был немного похож. У меня даже на момент зародилось подозрение, что сибирский князь и стал тем, кто нашёптывал Алексею недоброе. Вот только, не было у того мотива. Да и с Оболенским он был дружен. А что до оборотов речи, то половина князей изъяснялась похожим стилем. Часть по привычке, иные потому как желали походить на живые