есть, чем тут заняться. Небольшой совет, дорогая Лили. Не недооценивайте дворфа. Если Джек прав, и у него есть план, в этом танце он находится на несколько шагов впереди вас, а вы до сих пор не выучили мелодию. Более того, ваш внезапный напарник, скорее всего, пока вообще не слышит музыку. Могу лишь вам сказать, что дворф явился за моей кровью, и он получил её непосредственно из источника. — Кролик коснулся лапой измазанной кровью шерсти в том месте, где была рана. — Это означает, что он намерен вскоре вновь отправиться в Тосторонье. Рад знакомству с вами, Роберт Даркли. Боюсь, ваша жизнь уже никогда не будет прежней, возможно, так и должно быть. Мои мысли пребудут с вами обоими.

Лили и Роберт поднялись, когда Кролик выбрался из кресла.

— Вообще-то, нам от вас нужно ещё кое-что. У Роберта нет пропуска, и если он отправится в эту погоню вместе со мной, таковой ему потребуется.

* * *

Роберт потряс крошечным пузырьком с кровью, прицепленным к серебряной цепочке, что висела у него на шее.

— Это пропуск?

— Да, кровь Белого Кролика позволит тебе пройти через любую дверь и оказаться в любом месте в Тосторонье, — сказала Лили. — Путешествие через дверь без пропуска отправит тебя только куда-нибудь в Этосторонье. Содержимое этого флакона крайне ценно. У всех агентов на шее висит такая же кровь, и некоторые люди готовы ради неё убить.

Белый Кролик утопал в гостиную собрать им какой-нибудь еды сразу после того, как обеспечил Роберта его первой драгоценностью. Крошечный флакончик был сделан из стекла и висел на элегантно сплетённой цепочке. Происхождением она была из северных подножий Мрачных гор, где семь дворфов копали последние три сотни лет.

— Но, зачем? Разве нельзя просто прийти сюда и раздобыть немного крови? Вы же сказали, это товар. А товар можно покупать и продавать.

— Верно, и людям, порой, выдают временные пропуска, разбавленную версию крови Кролика, отчего сила со временем уменьшается. Чтобы получить такой пропуск, у человека должна быть веская причина, и он должен отдать что-нибудь взамен. Получить его может не всякий.

— Но, тот, что у меня и у ваших агентов, не временный?

— Нет, это чистая кровь. Именно поэтому люди готовы за неё убить. Одна из основных функций Агентства в том, чтобы отслеживать использование пропусков и наказывать тех, кто злоупотребляет этой привилегией.

— Это единственная функция Агентства?

Лили уставилась в тёмные глаза Роберта.

— Нет.

Нечто в её ответе встревожило Роберта, и он почувствовал, что в этом ответе было нечто большее, нежели одно слово, но всё дело было в том, что глаза Лили заставили его мозг порхать, и всякое любопытство тут же рассеялось.

Кролик пролез в заднюю дверь Перепутья и передал Лили кожаный рюкзак.

— Спасибо вам большое; мы передадим вам весточку, как обнаружим дворфа.

— Я очень это ценю. Роберт Даркли, пока я готовил вам еду, мне на ум пришло ещё кое-что. Могу я переговорить с вами с глазу на глаз?

Роберт взглянул на Лили, словно в ожидании разрешения, но заметил, что та смотрит прямо на Кролика, который совершенно не обращал на неё внимания. Любой нормальный мужчина от такого взгляда окаменел бы. А, поскольку Кролик был кроликом, а не нормальным мужчиной, он, очевидно, был прекрасно защищён от подобных взглядов.

— Я подожду снаружи, — решительно произнесла Лили. — Поторопись, мы теряем время.

Лили бросила предупреждающий взгляд на Роберта и вышла через большую деревянную дверь. Сквозь дверной проём Роберт заметил, что снаружи перемешался мириад ярчайших цветов, словно, кто-то нарисовал картину акварелью, а потом забыл её под дождём. Лили прошла сквозь картинку в дверном проёме, и цвета окутали её, пока она полностью не растворилась, и дверь не закрылась за её спиной.

— Как бы мы ни были дружны друг с другом, между Перепутьем и Агентством существует враждебность. — Кролик печально покачал головой.

— С чего это?

— Дело в цели. Без Агентства жизнь продолжится своим чередом. Без меня, Агентство потеряет смысл. Я одновременно представляю угрозу, и без меня не обойтись. Но, пока же, давайте поговорим о вас. Полагаю, вы считаете, что данное волшебное путешествие имеет для вас цель, возможно, ваша жизнь обретёт смысл, но, пожалуйста, не обманывайтесь насчёт жестокости мира, в котором вы сейчас находитесь. Если хотите знать моё откровенное мнение, вам следует развернуться и оставить Перепутье, и всё остальное за спиной.

— Послушайте, мистер… Кролик, сегодня меня уволили с работы, а прошлым вечером подружка разбила мне сердце. У меня нет друзей, или кого-нибудь, кого я назвал бы другом, я не особо привлекателен или умён, и единственная важная часть моей жизни — это странные необъяснимые вещи, которые постоянно в ней происходят. Если быть до конца откровенным, мне нечего терять.

Кролик почесал длинное белое ухо.

— Ну, что ж, раз вы намерены остаться здесь, должен сообщить вам три вещи. Первое — вам всегда есть, что терять. Ваша кровь столь же ценна, как и моя, как и чья угодно ещё. Это товар. Всегда помните об этом. Во-вторых, в ваш пропуск я добавил кое-что ещё.

Роберт рассеянно игрался с флаконом на шее и разглядывал его.

— Если вы пройдёте через дверь без паспорта, вы случайным образом отправитесь куда-нибудь в пределах того мира, в котором находитесь. Если у вас есть пропуск, у вас появляется возможность путешествовать по миру или между мирами.

— Позволит вернуться в Тосторонье, знаю. Но я не хочу возвращаться…

Кролик поднял большую лохматую лапу, чтобы прервать его, и закатил большие водянистые глаза.

— Как я и сказал, есть кое-что сверх того. Пропуск, что есть у вас, позволяет вам, и только вам, войти в дверь, которая приведет вас туда, куда надо именно вам. Этим даром вы можете воспользоваться только раз, так что не тратьте его попусту. Строго говоря, вам, возможно, следует приберечь его на случай, если окажетесь в неизбежной опасности, в которой вы, при нынешней вашей деятельности, окажетесь довольно скоро.

— А третье?

— Третье — самое важное. Ни при каких обстоятельствах не ищите своего отца.

Роберт и Кролик смотрели прямо друг на друга. После нескольких десятилетий полной неизвестности о своём отце, и смирении с тем, что он, скорее всего, мёртв, это был второй раз, когда за последние три часа кто-то упомянул о его существовании.

— Что вам известно о моём отце? — спросил Роберт. Не смог с собой