Шрифт:
Закладка:
«Дорогой Феррари, я так хотел встретиться с вами – и вот я здесь!» – сказал Президент, пожимая руку хозяину Маранелло.
«Господин Президент, я очень польщен вашей любезностью и этим жестом», – ответил Феррари.
Феррари отступил, приглашая гостя внутрь, и они со своими свитами прошли в здание.
В течение получаса Феррари сопровождал своего знаменитого гостя на экскурсии по спортивному подразделению своей компании. Посещение Пертини было в первую очередь жестом почтительности к самому Феррари – это подтверждалось тем, что единственным подразделением компании, которое Президент пожелал осмотреть, было спортивное, где Энцо все еще был главным, а в промышленное, находившийся на другой стороне дороги в Абетоне, где правил «ФИАТ», Пертини даже не заглянул.
Игнорируя сопровождающих, Феррари и Президент все это время беседовали между собой. Они говорили в основном о пилотах, особенно о пилотах их молодости: Пертини родился на два года раньше Феррари, в 1896 году. Они говорили об Этторе Бугатти, Гастоне Брилли Пери и Тацио Нуволари, особенно о Нуволари. Но они говорили еще и о Лауде и Вильневе, смерть которого сильно растрогала Президента.
Спустя тридцать пять минут Президент попрощался с Феррари теплым рукопожатием, которое превратилось в полуобъятие двух старых друзей.
Пертини сказал на прощание: «Это фабрика, которая действительно прославила Италию. То, что вы смогли сделать своими умениями, воображением и изобретательностью – невероятно».
Первого мая Тамбе победил в Имоле. Арну в середине июня выиграл в Монреале на трассе, названной в честь Жиля Вильнева, а также на «Хоккенхайме» и «Зандворте» в начале и конце августа соответственно. И тот, и другой боролись за чемпионский титул, но Энцо Феррари не был полностью доволен обоими. Он начал упрекать Тамбе за его нерешительность, особенно при старте, да и в Арну он не был уверен до конца.
Таким образом, он начал оглядываться по сторонам, и, несмотря на то, что возникали варианты Проста, Росберга, Пике, Фиттипальди и даже Лауды, он начал всерьез размышлять о том обещании, которое он дал Микеле Альборето в мае 1982 года. У миланца истекал контракт с «Тирреллом», и в свое время он говорил, что готов ездить за Феррари в 1984 году. В последний понедельник сентября Великий Старик вызвал его в Маранелло. В 19:00 он встретил его вместе с Пиччинини и Арну. Не тратя время на предисловия, Феррари сказал, что если Альборето хочет, то может ездить за него в следующем сезоне. Микеле немедленно согласился.
Феррари воздал должное Тамбе: «Это отличный тест-пилот, он напоминает мне Эймона, это человек, который о машине знает все». И не стал скрывать: «Я знаю, что теряю, не продлевая с ним контракт». А на вопросы о его неосмотрительности в отношении Тамбе, Феррари отвечал насмешливо: «Наш стиль – это стиль маленькой провинциальной мастерской, которая поклоняется двигателю, использует тот скромный уровень образования, который получила, не прибегает к какой-либо дипломатии и считает, что рукопожатие стоит столько же, сколько гербовая печать».
Микеле Альборето был первым итальянским гонщиком, которого Феррари принял на работу с тех пор, как расстался с Артуро Мердзарио десять лет назад, чтобы взять Ники Лауду. Микеле был быстрым и приносил прибыль. Даже за рулем такой малоизвестной машины, как «Тиррелл» тех лет, он выиграл две гонки. Но главное, что привлекало в нем Феррари – это его человеческие качества.
Великий Старик рассказывал: «Во время одного из его визитов в Маранелло он сказал мне, чтобы я не переживал, если мне не удастся дать ему одну из моих машин. Он сказал, что заявит прессе, будто бы это была его вина, потому что у него якобы уже были другие обязательства. Эти его слова заслуживают внимания».
Если пресса приветствовала приход Альборето с точки зрения возвращения итальянского гонщика в итальянскую команду, то для Энцо Феррари подписание Микеле означало новое начало после многочисленных переживаний и огромной боли, связанной с именем Жиля Вильнева. Пост-вильневское время начиналось только сейчас, спустя семнадцать месяцев после его гибели. Энцо Феррари, берущийся за новое дело, был бодрее, чем когда-либо. В восемьдесят пять с половиной лет он сохранил vis polemica своей молодости. Несмотря на Кубок конструкторов и третье и четвертое места в зачете пилотов, пресса не давала ему покоя большую часть года. И когда журналист имел неосторожность спросить его, почему он так часто становится объектом критики прессы, он ответил как настоящая примадонна: «Я вам всем необходим, потому что если бы у вас не было Феррари, вам пришлось бы его изобрести. Вы нуждаетесь в Феррари», – подчеркнул он. «С другой стороны, то, что вы делаете, не удивляет меня, потому что итальянцы прощают все и всем – ворам, убийцам, похитителям, – но успеха они не прощают никому».
Подарком на Рождество 1983 года от Энцо Феррари была новая книга. В печать вышло 2500 экземпляров, не для продажи. «Пилоты – что люди…» была ярким обзором восьмидесяти лет гонок. На самом деле это была главная часть его воспоминаний, посвященная пилотам, которых он встречал за свою долгую жизнь. С момента первой публикации прошел двадцать один год, и к этим первым портретам, обычно не редактируемым в последующих изданиях, постепенно добавлялись новые, по мере того как другие пилоты выходили на сцену или получали приглашение к его королевскому двору.
Он разделил список пилотов, с которыми он был знаком, на пять периодов, соответствующих пяти поколениям. К описанию Вильнева он добавил постскриптум, который с тех пор цитируют все, когда хотят подчеркнуть мысли Феррари о канадском пилоте, но на самом деле это была дань уважения post-mortem[104]: «Он был чемпионом боевитости и очень поспособствовал известности “Феррари“. Я его любил».
В СВОЕМ ПЕРВОМ ЗАЕЗДЕ НА «ФЕРРАРИ» ВО ФЬОРАНО АЛЬБОРЕТО УСТАНОВИЛ НОВЫЙ РЕКОРД КРУГА. ЭНЦО БЫЛ НЕ СТОЛЬКО ВПЕЧАТЛЕН, СКОЛЬКО ДОВОЛЕН: ОН СНОВА ОКАЗАЛСЯ ПРАВ. ЭТО БЫЛО ИМЕННО ТО, ЧЕГО ОН ОЖИДАЛ ОТ СВОЕГО НОВОГО ПИЛОТА, КОТОРЫЙ В БРАЗИЛИИ, НА ПЕРВОЙ ГОНКЕ ЧЕМПИОНАТА МИРА 1984 ГОДА, ПОКАЗАВ
