- Тогда у вас есть ответ, - сказала слониха.

Долгое время казалось, что они вообще не двигаются, "Занзибар" уменьшался в размерах так медленно, что глаза Кану не давали реального представления о прогрессе. Они были подобны кораблю, пробивающемуся в открытое море из безопасной гавани, когда город и возвышающаяся за ним земля лишь неохотно позволяют своей добыче ускользнуть из пределов досягаемости.

Крошечное расстояние, которое они преодолели, не имело никакого значения для видимых размеров Паладина. Когда они отлетели от "Занзибара", Мандала повернулась и стала видна внизу.

Кану уставился на нее с тревожным чувством, что он уделил ей недостаточно внимания - что слишком многое происходило, когда они прибыли, слишком многое, пока они были гостями Восставших. Это казалось невежливым - упущение в уважении, которое неизбежно должно было быть наказано. Когда он узнал о существовании Мандалы Крусибла, он представлял себе безмолвную и бессмысленную вещь - инопланетное сооружение, похожее на сфинкса со своими секретами, но не обладающее более глубоким замыслом. Теперь, в такой непосредственной близости от второй Мандалы, его восприятие претерпело изменения. Он чувствовал на себе ее пристальный взгляд - ее потребность в внимании, в том, чтобы за ней наблюдали, и в том, чтобы она чувствовала себя предметом благоговейного трепета. Он решил, что это не злокачественное заболевание, но и не всегда доброкачественное. Она была капризна, способна на акты высшей и не считающейся ни с чем жестокости - ревнивый бог, запечатленный на лице мира.

Ему это не понравилось. Но опять же, никто его об этом не просил.

- В ста километрах от "Занзибара", - сказала Дакота, - вы можете увеличить нашу тягу до нормальной. Мы возьмем прямой курс к Посейдону. Нам нечего скрывать, нечего стыдиться, для чего потребовались бы уловки.

Именно тогда "Ледокол" начал принимать передачу. Пульт звякнул, потом еще раз.

- Это корабль поменьше, - сказал Кану. - Ты хочешь ответить на звонок?

- Давайте послушаем, что они хотят сказать - мы не обязаны отвечать.

Передача была простой аудиовизуальной, без громоздкого шифрования. Кану выел ее на ближайшую стену и стал изучать появившееся лицо. Он сразу узнал ее: это была Гандхари Васин, женщина, которая разговаривала с ним непосредственно перед его неудавшейся попыткой самоубийства.

Он был осторожен, чтобы не показать, что узнал ее.

- Это капитан Васин, - сказала она. - Мы видим, как вы удаляетесь, набирая скорость, от "Занзибара". Я вынуждена настаивать на том, чтобы вы изменили курс и вернулись на "Занзибар". Я даю вам пять минут, чтобы подтвердить эту передачу и продемонстрировать некоторое намерение развернуться. Если я не увижу изменений в вашей траектории, я буду вынуждена рассмотреть возможность применения карательных мер. Поверьте мне - у меня есть средства.

Передача закончилась. Кану мысленно отметил время. Она учла временную разницу между меньшим транспортным средством и районом Паладина, но без особого права на ошибку.

- Твои мысли? - спросила Дакота.

- Нет смысла формулировать их, - сказал Кану. - Ты привержена этому делу и знаешь, что она не может связаться с нами на таком расстоянии.

- Значит, ты считаешь это блефом.

- Это ты мне скажи.

- Меня поражают две вещи. Во-первых, с ее стороны было бы очень неразумно ставить так много на блеф, учитывая, что мы узнаем правду об этом через несколько коротких минут. Во-вторых, она прибыла к месту назначения очень быстро - никаких представлений, никаких разъяснений относительно ее миссии или мандата, названия ее корабля...

- Делай с этим, что хочешь.

- Если бы у тебя был предварительный контакт с этими людьми, Кану, ты бы, конечно, сообщил мне об этом?

Полуправда давалась ему без усилий. - Возможно, это была не первая ее передача, но это первая, которую мы услышали. Но она могла посылать сообщения в течение нескольких дней, и "Ледокол" не распознал бы в этом преднамеренную попытку общения. Насколько нам известно, она заметила нас давным-давно, а корабль был слишком поврежден, чтобы узнать, что это такое.

Дакота кивнула, и Кану поверил, что она удовлетворена. Он должен был быть благодарен за это, но слова исходили от Свифта, а не от его сознания.

По крайней мере, он не мог поставить себе это в заслугу.

- Тем не менее, мы должны рассмотреть ее угрозу, - сказала Дакота. - Если только у ее экспедиции нет оружия, которое бросает вызов физике, она никак не сможет причинить нам вред с такого расстояния. Но у нее должно быть что-то в подтверждение своей угрозы.

- Или это блеф, - сказала Нисса.

- В таком случае, мы скоро это выясним. Держи наш курс, Кану. Дайте понять, что нас это не остановит.

- Ты хочешь, чтобы я ответил устно?

- Не думаю, что в этом есть необходимость. Наши намерения будут достаточно ясны из наших действий.

- Свифт? - спросила Нисса, используя субвокальный канал.

- Как бы мне ни было больно, я не могу придраться к ее анализу. Но очень сомневаюсь, что капитан Васин стала бы угрожать, если бы у нее не было каких-то средств для ее выполнения.

- Что ж, это обнадеживает.

- Этому не суждено было случиться.

- Иногда, - сказала Дакота, - у меня возникает ощущение, что между вами двумя что-то происходит - частная беседа, в которую я не посвящена. Разве это неправильно с моей стороны - так себя чувствовать?

- Мы чувствуем то же самое по отношению к Восставшим, - ответил Кану.

- Ах, но в вашем случае это чувство полностью оправдано. Речь эффективна, но есть некоторые вещи, которые можно передать только по старым каналам - гулом и ревом.

Васин была великодушна; прошло еще десять минут, прежде чем они снова получили от нее весточку.

- Вы не изменили своего курса, что достойно сожаления, потому что это очень осложнит ситуацию для нас обоих. К счастью, вы, возможно, не услышали меня или были не в состоянии ответить. К сожалению, у меня нет времени делать благотворительные предположения. Если вы в состоянии это сделать, пожалуйста, снова обратите свое внимание на "Занзибар".

Им ничего не нужно было делать; изображение осколка все еще было на стене, хотя теперь оно было снято датчиком с большим увеличением. Это был просмотр в реальном времени, и осколок еще долго не будет виден, прежде чем он пройдет позади Паладина. На мгновение он был свободен, резко освещен с одной стороны и затенен с другой.

- Я полностью контролирую