Шрифт:
Закладка:
Палатазин понимал, что через минуту-другую их могут увидеть из замка. Он не сомневался, что кое-кто из вампиров – если не все – уже проснулся. Скоро ими будет кишеть весь замок, как и город внизу. Набитый кольями рюкзак давил на плечи, в животе зашевелился страх. Он надеялся, что застанет нескольких вампиров все еще лежащими в гробу, в особенности их короля, хотя, если рассуждать логически, он должен просыпаться первым. Но на стороне Палатазина по-прежнему оставался элемент внезапности, и это было жизненно важно. «В армии это назвали бы самоубийственной операцией, – говорил он себе. – Добраться сюда – не самая сложная ее часть; куда сложней выбраться живым». Но он знал об этом и принял как данность с самого начала, и точно так же когда-то поступил его отец. А вот мальчишку было жалко.
Когда впереди замаячили очертания замка, Палатазин встал как вкопанный и прошептал:
– Помоги нам, Боже!
Он окинул взглядом башни от парапетов до фундамента и разглядел спутанную колючую проволоку, протянутую поверх ограждающей стены.
– Как же мы проберемся туда?
В животе забурлила паника. Неужели они прошли весь путь только для того, чтобы остановиться под стенами этого памятника эксцентричному артисту фильмов ужасов? «Нет! – сказал себе Палатазин. – Мы не можем повернуть назад!» Они подошли ближе, напор ветра и песка немного спал. Палатазин посмотрел на огромные ворота и заметил железные капканы с сомкнутыми челюстями на присыпанной песком дороге. От нее ответвлялась другая и загибалась справа вокруг замка.
Внезапно Томми дернул его за руку. Он оглянулся и увидел Крота, бегущего под укрытие мертвых сморщенных деревьев в нескольких ярдах от дороги. Томми с побледневшим лицом, превратившимся в маску ужаса, снова потянул его за руку и показал наверх. Палатазин обернулся и поднял голову. На высоком балконе стоял человек и всматривался в ночь, обратив лицо в сторону Эл-Эй, опустошенного армией вампиров. Палатазин метнулся к деревьям и скорчился там между Томми и Кротом. Человек на парапете охватил взглядом горизонт, а затем, как им показалось, уставился прямо туда, где они прятались. Трудно было точно определить с такого расстояния, но Палатазин решил, что это может быть Уолтер Бенефилд. Мужчина на балконе отвернулся и поднес руку ко рту – раз, другой. Собачий вой затих, мужчина ушел с балкона, и Палатазин жадно глотнул воздух.
– Нам чуть не поджарили задницы, – сказал Крот дрожащим голосом. – Истина в стакане с чаем!
Вскоре мимо их укрытия пробежала пара собак, направляясь по мощенной камнем дорожке вокруг замка. За первыми двумя последовали и другие, рыча и огрызаясь на бегу. Стая выглядела разрозненной и сбитой с толку, но Палатазин заметил среди них таких, что были размером с пантеру. Две самые крупные вдруг остановились, повернули головы к деревьям, высунули длинные языки и грозно зарычали, но потом побежали дальше и скрылись за изгибом грубой каменной стены. Крот съежился, но Палатазин решил, что собаки перестали беспокоиться из-за них. Должно быть, они спешили на кормежку. А это означало, что существует другой путь в замок. Может быть, служебный вход? Палатазин припомнил свою недолгую работу над делом по убийству Кронстина. Он тогда прочитал отчет лейтенанта Саммерфорда о том, как убийцы проникли в замок. Да, там что-то говорилось о служебном входе. А еще о воротах и… винном погребе.
– Давайте посмотрим, куда отправились собаки, – сказал Палатазин Томми, когда стая пробежала мимо. И добавил, увидев, как насупился Крот: – Можешь оставаться здесь, если хочешь.
– Ага, чувак. Я врубаюсь. Старина Крот просто окопается прямо здесь и будет сидеть тихо, как делал в Наме.
Он принялся большими пригоршнями отбрасывать землю и песок от кривого ствола. Когда Палатазин и Томми вышли из полосы деревьев, Крот поднял голову, сказал: «Копать-хоронить!» – и вернулся к работе.
Они пошли вдоль дорожки, держась ближе к стене. Впереди послышались визг и лай дерущихся собак. Потом другой звук – механический лязг шестеренок и цепей. Лай начал стихать. Томми забежал вперед и увидел, как собаки помчались туда, где дорожка сворачивала под каменную арку на задний двор замка. Решетчатые железные ворота средневековой конструкции, которые поднимались и опускались с помощью цепи на блоках, были приоткрыты ровно настолько, чтобы собаки могли проскочить внутрь.
– Поторапливайтесь, придурки! – послышался крик какого-то мужчины. – Быстрее заходите!
С гулко бьющимся сердцем Томми прижался к стене. Когда все собаки прошли, цепь застучала по шестеренкам и ворота медленно опустились. Томми выждал немного, а потом подкрался к воротам и заглянул во двор. Там стояло несколько фургонов «Ю-Хоул», ярко-желтый бульдозер «Джон Дир» и черный «линкольн-континенталь». Замок поднимался вверх резко и внезапно, словно столовая гора с черными стенами. У его подножия Томми увидел низкорослого коренастого мужчину с коротко стриженными темными волосами. Тот отворил толстую, на вид деревянную дверь в выемке каменной стены, и собаки забежали в нее, в спешке прыгая друг дружке по головам. Две-три из них зарычали на мужчину, щелкая зубами, но он с грозным видом поднял деревянный посох и шандарахнул им прямо в центр стаи.
– Спускайтесь, сучье отродье! – крикнул он, а потом, когда все собаки забежали внутрь, сам шагнул следом, и дверь за ним закрылась.
– Бенефилд, – прошептал Палатазин, глядя поверх головы Томми. – Боже мой!
Он шагнул вперед, обхватил прутья решетки и попробовал раскачать ворота; они даже не шелохнулись.
– Вот где убийцы пробрались в замок много лет назад, – пробормотал Палатазин. – Но как?
Кажется, он вспомнил кое-что из отчета Саммерфорда: о том, что убийцей Кронстина был маленький человек, возможно подросток, настолько худой, что… Палатазин нагнулся и зачерпнул сложенными лодочкой ладонями песок из-под ворот. Сердце в груди подпрыгнуло. Именно здесь убийцы одиннадцать лет назад и прокопали ход, который так и не был засыпан землей. Очень худому человеку должно хватить места, чтобы проползти под воротами. Они поглядел на Томми, и мальчик все понял.
Но даже для него, снявшего куртку и втянувшего живот,
