и невзгоды, и это не значит, что вы должны на себе ставить крест! Я знаю, что я выполняю роль донора, но… – мужчина набрал воздуха в легкие, прикрыв веки, – во-первых, давайте на “ты”. Нам предназначено провести не один день в постели, не вижу смысла “выкать”. Мы же не чужие теперь люди, верно? А во-вторых, прекрасная Раиса, помимо оплодотворения… слово-то какое скверное!... В общем, я бы хотел видеть вас… тебя… прекрасная Раиса… в качестве своей спутницы жизни.

– Об этом не может быть и речи!

– Почему? Почему?!

– Потому что мне, кроме моего мужа, больше никто не нужен!

– То есть… Как это?..

– Да, вас, Андрей, правильно проинформировали, мне нужен только ребенок.

Андрей стукнул ладонью по столу:

– Я так не могу! Я мужчина! Мне нужна женщина!

Рая позволила себе усмешку:

– Я думала, вы меня поймете…

Она попыталась встать из-за стола, но мужчина перехватил ее за руку:

– Я так просто тебя не отпущу. Я буду пытаться снова и снова, но мы с тобой будем вместе.

Рая вырвалась и зло посмотрела на Андрея.

– Прощайте. – И Раиса удалилась, покинув нелицеприятное для себя общество.

Перед схваткой с девочкой

– Марина!

Она остановилась, оценивающе взглянула на него, смерив пристальным взглядом с ног до головы, и, демонстративно сложив руки на груди, с вызовом в голосе произнесла:

– Ну?

А позади – запятнанная ржавчиной и черными потеками масштабная стена, закрывающая останки энергоблока, разбитого взрывом. Под ногами катились грязь и остатки снега. Когда Марина, в конце холодного месяца, синяя и почти почерневшая от холода – губы девушки напоминали уста покойника, – притащила не без помощи других раненого и бесчувственного спецназовца, на ней, кроме тонких джинсов и открытых летних туфелек, ничего теплее не было. Работники станции, оставшиеся в этих помещениях еще с осени восемьдесят шестого, отлично помнили гостью в качестве ликвидатора, поэтому выделили ей теплую и сменную одежду.

– Я тебя очень внимательно слушаю.

Сергей-Александр поежился и спрятал руки в карманы темных брюк.

– Я бы хотел сказать одну вещь, которая может тебе не понравится.

Марина поморщилась:

– Не тяни кота за хвост, говори прямо.

Александр заозирался по сторонам:

– Мне бы не хотелось говорить об этом на весь аул, но так как нет больше необходимости это скрывать, я скажу прямо – я хочу с тобой отношений, здесь и сейчас. Ты сама просила!.. – он развел руками, натолкнувшись на немой взгляд темно-карих глаз.

Марина усмехнулась и, бросив взгляд себе под ноги, спрятала руки в карманы джинсов.

– Что-то много желающих в последнее время! – язвительно заявила она.

– В смысле? – Саша всплеснул руками.

– Мне пока что одного хватает!

– Кого?..

– Ну, раз ты об этом заговорил, я тоже скажу напрямую – мой друг и товарищ, с которым я проработала здесь в восемьдесят шестом, тоже не против отношений. – На лице Марины просияла новая ядовитая усмешка. Она склонила голову и в упор посмотрела на Александра. – Мы с ним даже переспали. А что? Он хороший мужчина, одинокий, правда, у него имеется малолетняя дочь, да и я, знаешь ли, прохлаждаюсь в Чернобыле не просто так. И об этом говорю уже не первый раз. Да и, насколько мне не изменяет моя память, ты прекрасно проводишь время с Кошмаром, так что, я не имею никакого желания вам мешать.

– То, что я перепихнулся пару раз с той девицей, ничего не значит!..

– Алекс, мне насрать. Прости. Я помогаю тебе из-за личной выгоды, но спать с тобой не собираюсь. Адью.

Киев, тот же год

– Вы собрались меня преследовать?

Андрей протянул вперед красивый с одурманивающим запахом букет ярко-алых роз.

– Ты думала, что избавишься от меня просто так, да? И, если не быть таким настойчивым, ты ушла и даже не сказала, когда именно произойдет наше соитие. Ну, донорство, если ты так настаиваешь. Ну, я человек, привыкший к романтике, решил сделать это красиво, цивилизованно, хотя, конечно, сейчас совсем другие ценности, и все это вовсе не обязательно, но я мужчина старой закалки…

– Я не хочу делать это в своей квартире. – Раиса сложила руки на груди.

– Хорошо. А не скажешь, почему?

– Тебя это не касается!

– Из-за мужа?

Рая хмыкнула.

– Допустим.

– Ко мне или в гостиницу?

Девушка склонила голову.

– А у тебя есть деньги?

– У меня есть все, чтобы завладеть твоим сердцем!

– И не мечтай. Оно уже занято.

Раиса краем глаза заметила любопытствующие взгляды соседских женщин, наблюдающих за неловкой сценой из своих окон.

– Знаєш, доведеться перенести наше дійство в інше місце, так як сусідки про мене поганої думки. Вони заздрять мені і називають мене поганими словами, тому що журналісти наділяють мене великою увагою. А вони теж вдови. Я навіть з подругою через це посварилася. Вона не розуміє, чому у мене запитують про мого Васеньку, а про її Віктора практично нічого не говорять. Тому не хочу спати з чужим мужиком на очах у всіх[66], – произнесла она, сложив руки на груди.

– Как скажешь. – Андрей пожал плечами. – Слово дамы для меня закон.

Рая спустилась со ступенек и встала рядом с мужчиной.

– Букет я не приму. Договор был о другом.

– Мы вообще ни о чем не договаривались!.. – Андрей всплеснул руками.

Подул прохладный ветер.

Раиса посильнее укуталась в свитер.

– Разве Марина ни о чем тебе не говорила?

Спустя час

Маленькая квартирка была скромно обставлена: диван у стены, мебельный гарнитур из ФРГ, журнальный столик, отодвинутый к окну, и два кресла, одно из которых было убрано в спальню, где стояли лишь кровать да двухсторчатый шифоньер. Окно занавесили большой и прозрачной тюлью, не позволяя темным вечером включить свет – все на виду у всех, как на экране большого телевизора. На кухне шкаф и стол времен революции, холодильник, только что купленный, ну и ванна с туалетом, раздельные, конечно.