Квартал вымер окончательно. И тут кому-то из руководителей города пришла идея отдать район художникам, мол, они на короткой ноге с нечистой силой. Удивительно, но идея прижилась.

На открытии выставки Маши и Андрея Соркисов был устроен фуршет, проходивший по заведённому ритуалу. Публика ела и пила, завистливо восхищалась, сплетничала, флиртовала. Журналисты с привычным безразличием изображали жгучий интерес. Критики лелеяли в душе убийственные комплименты. Девушки сбивались в хищные стаи, чтобы окружить и съесть зазевавшегося олигарха. Наиболее опасные действовали в одиночку. Приглашённые звёзды скучали.

Из мельтешащей толпы появилась миловидная дама средних лет. Представилась Оксаной. Весьма квалифицированно похвалила зрелое мастерство Андрея и неожиданную экспрессию работ его жены.

Новая знакомая много путешествовала по миру. Была в Амазонии, на острове Пасхи, добиралась до Антарктиды. Она интересно рассказывала, заразительно смеялась и в итоге напросилась на экскурсию в мастерскую.

В назначенный день, ожидая визита, Андрей выглянул в окно. Загадочный синий «форд» стоял на своём месте. Но вдруг боковая дверь микроавтобуса распахнулась, и из машины поспешно вышла Оксана, одёрнула юбку и двинулась ко входу.

Андрею показалось, что он не дышит. Спину обдало холодом, сжало подреберье, а по коже бежали мурашки. «Тревога! — трубил в мозгу какой-то паникёр. — Что за чертовщина!» Впрочем, Мария уже впускала гостью. Весёлые женские голоса приближались.

В руках у жены красовался огромный букет кремовых роз. Она приветливо улыбалась.

Оксана восторженно оглядела мастерскую и вручила главе семьи коробку с коллекционным коньяком:

— Как у вас здесь здорово! Я видела сотни студий, но ваша — что-то особенное. Гениальность чувствуется сразу и во всём. Ну покажите ваши работы, расскажите. Мне не терпится их увидеть.

— Открой коньяк, — попросила Маша. Она принесла три пузатых бокала.

Привычное мужское занятие отвлекло. Беспокойство ушло на второй план, хотя где-то в глубине его разума по-прежнему мигала красная лампочка, подавая сигнал бедствия.

Почему мы не слушаем собственное тело? Надо верить инстинктам, и не только половым. Наши мысли лишь верхушка айсберга. А в глубине миллиарды клеток реагируют на видимый и невидимый мир вокруг и подают нам сигналы. Вот кольнул и дёрнулся палец, полыхнул лоб, тело почувствовало жар или, наоборот, озноб, на мгновение закружилась голова, потемнело в глазах. Каждое действие организма что-то значит, а мы пренебрежительно отмахиваемся. Поболит — перестанет.

Андрей сделал глоток, и они пошли вдоль ряда скульптур. Он рассказывал что-то, шутил. Женщины смеялись. А перед глазами, как в кошмарном сне, виделась распахивающаяся дверца микроавтобуса, где в туманном сумраке прятались призраки.

Услышал слова:

— Вот мои ранние картины. Здесь я еще ничего не умею.

— Не скажите, — возразила гостья. — Эти джунгли как живые. Так может нарисовать только тот, кто хорошо их знает. А что это за холмик в лесу?

— Могила...

Оксана остановилась, разглядывая картину:

— Точно могила. И табличка есть. Но надпись смазана.

Мария вдруг внимательно посмотрела на гостью. Андрею показалось, что во взгляде возникла враждебность:

— Рисую по ассоциативной памяти. Иногда руки сами изображают что-то забытое или даже незнакомое. Совсем не помню это место.

— Слышала что-то подобное от многих художников. В этом магия рисунка. Он позволяет заглянуть в подсознание творца.

— Да-да, — рассеянно отвечала Маша. Кажется, она не слышала, что ей сказали.

Андрей вновь наполнил бокалы:

— Это ваша машина у входа?

— Какая?

— Синий «форд».

— Знакомый подвёз.

— Я её здесь часто вижу.

— Так мой приятель живёт где-то рядом. Наверное, и паркует здесь.

Объяснение оказалось самым обычным. Но Андрей почему-то не поверил. Он заметил, что супруга внимательно следила за разговором.

— В жизни столько совпадений, — наконец сказала она.

— Необъяснимых на первый взгляд, — с улыбкой поддержала Оксана.

— А на второй? — спросил Андрей.

— Всё тайное становится явным.

— Вы любите загадки? — спросила Мария.

— Я их разгадываю.

— Неужели нет таких, которые вам не по зубам?

— Есть. Особенно те, которые наука не может объяснить и поэтому объявляет шарлатанством.

Андрей вдруг почувствовал, что в воздухе заискрило напряжение. Слова ничего не значили. Речь шла о чём-то совсем ином. И казалось, женщины понимают намного лучше его суть фраз. Он подумал, что вряд ли Оксана будет приглашена сюда ещё раз.

— Давайте сыграем в крэббл, — предложила Мария, словно уводя беседу в сторону.

Игра — удобный способ занять гостей, когда разговор перестаёт радовать хозяев.

Андрей нарезал ветчину и долил коньяка. Поначалу всё шло самым обычным образом, на поле появлялись знакомые слова. Но вдруг гостья составила из фишек странное слово: «Ошмалех».

— Что это значит? — спросил Андрей.

— Заклинание африканских шаманов, — ответила Оксана.

Мария молчала, тяжело дыша.

— Нет. Это не считается, — возразил Андрей.

— Почему?

— Нипочему, — вдруг заявила Маша и перевернула доску. — Всё! Я устала и пойду спать.

Она демонстративно рванулась в соседнюю комнату. Андрей понял, что дружбе между женщинами пришёл конец.

— Мне тоже пора, — засобиралась гостья.

Андрей проводил Оксану до подъезда. Синий «форд» ждал с включённым двигателем. Затемнённые окна не позволяли разглядеть водителя.

— Спасибо за вечер. У вас всё оказалось даже интереснее, чем я ожидала.

— Извините, у неё, наверное, разболелась голова, — вяло соврал Андрей.

— Понимаю.

Задняя дверь распахнулась. И вновь почудилось, что в темноте салона мельтешили призраки.

Утром выяснилось, что Мария исчезла. Она не взяла вещей, денег, чемоданов. Просто, когда он проснулся, жены не было, телефон не отвечал.

Через три дня отправился в милицию. Заявление приняли, хотя и неохотно.

— Может, к любовнику сбежала? — предположил участковый. — Надо подождать хотя бы недельку. В больницы звонили?

Андрей кивнул. Он понимал, что произошло что-то за пределами человеческого понимания. И Оксана к этому как-то причастна. Тем более что и её телефон молчал. Да и синий «форд» перестал парковаться перед домом.

Через месяц Андрея вызвали повесткой. Разговор с самого сначала сложился плохо. Незнакомый майор настойчиво выяснял, не бил ли он жену, не было ли ссор. Через десять минут стало понятно, что именно его подозревают в убийстве супруги.

— А что, найдено тело? — рискнул предположить Андрей.

— Значит, знаешь, что есть труп, — констатировал следователь. — Всё, фраер. Пора тебе колоться, понимаешь.

— Я ничего не знаю. Просто подумал.

— Слушай, ты мне надоел. Врёшь, изворачиваешься, как дерьмо на сковородке. Пиши чистосердечное признание. И так всё ясно.

— Что ясно? Мне ничего не ясно.

— Вот напишешь, и сразу разберёмся.

— Я никого не убивал. Сам пришёл с заявлением месяц назад.

— Все приходят. Сначала зарежут бабу, в лесу закопают или на стройке. А потом в милицию бегут. Помогите! Пропала любимая!

Словно в ответ из соседнего помещения раздался вой. Кричал человек. Андрей вздрогнул. Он понял, что попал…

— Пиши, сука! — настаивал майор.

— Чего писать? Я же всё рассказал.

— Где закопал? В лесу?

— Вы с ума сошли?

— Семёнов! — вдруг заорал майор.

Дверь в соседнюю комнату распахнулось. На пороге стоял гигантский парень, наверное, метра два ростом, с лицом закоренелого маньяка-убийцы. Душегуб с пьяной лихостью облокотился на притолоку. Кителя на нём не было, лишь белая рубаха, щедро вымазанная красным. Запахло спиртным. В руке у парня красовалась начатая поллитровка.

— Вот, Семёнов, закончишь с тем подопечным, примешься за этого. Лады?

— А то. — Маньяк подмигнул Андрею и вдруг одним глотком