Прислонившись головой к холодному металлу и спешно переводя дыхание, Ломагин во всю проклинал своё решение нацепить этот дурацкий нож, взятый в качестве трофея с убитого им ранее здоровяка. Кто бы мог подумать, что, успешно покинув лабораторию, он поторопился расслабить свои ягодицы. Козыряя фамилией доктора перед каждым, кто изъявлял желание поинтересоваться тем, куда же торопится боец-одиночка, идущий прямо в противоположную сторону от точки вторжения противника, ему не повезло наткнуться на отряд, один из членов которого был близким другом убиенного, умудрившимся опознать любимую игрушку товарища.

Не растерявшись, Ломагин вместо ответа совершил несколько выстрелов по направлению начинающих поднимать своё оружие бойцов, после этого сразу же срываясь на бег. Непродолжительная гонка по запутанным коридорам и никак не желающие отставать преследователи привели его в итоге в это место.

— Рассредоточится, близко не подходить, этот ублюдок вооружен, – прокричал один из солдат новоприбывшему подкреплению.

— Сдавайся и будешь жить, — раздалось от одного из солдат неправдоподобное предложение; каждому человеку, находящемуся в этом месте, было понятно, что это явная ложь, произнесённая для того, чтобы потянуть время.

Расшнуровав высоченные берцы и отбросив их в сторону, один из опытнейших солдат показал смотрящим на него коллегам понятную только им распальцовку, требуя продолжать переговоры, пока он, сбросив с себя мешающий при скрытном перемещении автомат, попробует незамеченным пробраться к противнику.

Получив в ответ согласные с его планом кивки, прожжённый жизнь солдат, достав табельное оружие, неслышимой тенью начал неспешно перемещаться от одного укрытия к другому, сближаясь с ничего не подозревающей жертвой.

“Нашли идиота, как же, сейчас подниму руки и пойду сдаваться.” – Подумал Ломагин, ведя нешуточную борьбу с кобурой, в которой хранилось оружие последнего шанса.

— Согласен, – донёсся до солдат панический крик загнанного в ловушку противника, – прошу вас, только не стреляйте, я ранен, – мученически застонал Ломагин, наконец достав оружие. Черный корпус пистолета с золотым напылением на дуле вызвал на его лице хищную улыбку.

“Одна обойма в стволе и четыре обоймы в кармашках бронежилета, итого у меня… патронов.” – Ломагин был дилетантом во всём, что было связано с оружием. Лишь раз, в далёком детстве, отец позволил ему совершить несколько выстрелов из пневматического ружья, по банкам, выставленным на самодельном постаменте напротив густых зарослей декоративных кустов, на заботу о которых махнули рукой сразу же после посадки. Оставленные без пригляда растения разрослись до фантастических размеров, став домом для прячущихся от жары домашних животных.

В тот далёкий день, маминому любимцу, псу Барри, так же захотелось понежится в прохладе, царящей под густыми кронами, оборудовав себе комфортную лёжку в четырёх метрах левее импровизированного лежбища, собака столкнулась с легендарной меткостью будущего инженер-химика высшего разряда военной службы, почувствовав на своей собачьей заднице, каково это ловить тучно летящие друг за другом, металлические шарики. С тех пор Ломагин зарёкся даже не прибегать к оружию без острой необходимости, вспоминая ощущения уже своей горящей от хлёстких ударов мокрым полотенцем задницы.

— Один, два, три… шесть, семь, восемь, девять, десять, – завершил подсчёты Ломагин, засовывая обойму обратно в кармашек.

“Итого у меня пятьдесят пуль, а солдат, надеюсь, не больше десяти, всё же никто не будет выделять ещё больше бойцов ради одного человека, и по идее, у меня есть все шансы отбиться, главное не попасть выпустить все пули в воздух, иначе мне кранты.”

— Поторапливайся, мудила и выходи, пока мы тебя не грохнули, не испытывай наше терпение, живее, живее!

— Все, иду, только не стреляйте.

Взяв пистолет двумя руками, Ломагин совершил глубокий вздох, отбросив лишние мысли в сторону. Предельная концентрация заставила весь мир вокруг него замереть. Резко встав на ноги, Ломагин высунулся из-за угла, наведя дуло своего оружия в сторону противников, двигавшихся словно в замедленной съёмке а-ля «Больной Максим». Его зрение сузилось, мозг отбрасывал ненужную Ломагину информацию, позволяя полностью сконцентрироваться на мушке оружия. В его мире остались лишь он, прицел пистолета и двигавшиеся, словно в киселе противники. Напряжённый до предела палец нажимает на курок, вместо грохота выстрелов до его слуха донеслись совершенно другие звуки.

«Щелк, щелк, щелк, щелк». – Прогремела набатом в голове Ломагина холостая работа бойка.

“Дерьмо, почему он не стреляет?” – Пронеслась в голове Ломагина паническая мысль после получения совершенно неожиданного результата. Едва осознав произошедшее, он резво нырнул за своё надёжное укрытие, скрываясь от вала огня, выпущенного солдатами в его сторону.

— Ублюдок, тебе хана, засуну в твою рыхлую задницу паяльник и заставлю танцевать танго с бананом негра во рту!