подходит для взаимодействия с вирусом. Один из нескольких сотен тысяч обладает подобными характеристиками, что значительно усложняет поиск, кратно увеличивая стоимость исследований.

И тут такое, новый вид. Поделись Эйзенхауэр своими разработками на добровольной основе, и всего этого можно было бы избежать. Но нет, тщеславие и эгоизм, своё видение того, какой должна быть система, толкнули видного ученого на путь неподчинения и привели Геннадия сюда, в помещение, находящееся под глубоким слоем земли.

Геннадий был доволен тем фактом, что этот экземпляр находился там, где ему положено быть. Их натаскивали на сражения с подобными существами, можно сказать, тренировки были постоянной частью их жизни, но вот сражаться с монстром, чьи возможности тебе не известны, занятие ещё более опасное и непредсказуемое.

— Что же в тебе такого необычного, мой спящий друг?

— О, ты скоро это узнаешь, пес, – ожили динамики под потолком помещения.

— Доктор Эйзенхауэр, какая неожиданная встреча. — Геннадий приветственно кивнул вышедшему из неприметной двери ученому. Весь его внешний вид говорил о том, что не державший в своей жизни ничего тяжелее медицинских инструментов мужчина проявляет удивительное спокойствие находясь в заваленном трупами помещении. Ученого не смущала кровь, к виду которой он был привычен, не направленные в его сторону дула автоматов, и тем более его не смущала надетая на голову гарнитура с микрофоном, благодаря чему, его речь дублировалась динамиками.

— Вы хотите добровольно поделиться результатами исследований? – Попробовал закинуть пробную удочку Геннадий. Ледяное спокойствие оппонента несколько напрягало, осмотренное несколько раз помещение лаборатории на первый взгляд не содержало каких-либо сюрпризов, если не брать в расчёт плавающее в растворе тело.

— Конечно же нет, — сняв слегка запотевшие очки, учёный начал протирать их вытащенным из кармана платочком. — Какой смысл делиться результатами исследований с жалкими шавками возомнивших о себе невесть что, членов правления, которые в скором времени станут мертвецами.

— Не слишком ли самонадеянно профессор, мы ещё можем решить дело миром … эм-м… – оглядевшись вокруг, Геннадий продолжил, — ну, имею ввиду, ваших подчинённых, это, конечно, не вернёт, но вы сохраните себе жизнь и должен заметить, в этом месте именно у меня и моих ребят находятся пушки в руках, поэтому на вашем месте, вел бы себя более вежливо, – позволил уточнить себе мужчина.

— У вас пушки, а у меня есть он, — ученый ткнул пальцем в резервуар.

— Хорошо, прежде, чем мы начнём, позволь спросить, – не смог удержаться от очень волнующего его вопроса, Геннадий, – ты ведь выходец с Сардинии, у тебя в роду нет макаронников, так почему фамилия странная, какой-то фетиш?

Вместо ответа ученый произнес:

— Убей их, Ультимис.

«…»

Грохот выстрелов, разносящихся по огромному помещению отданному отделу разработок и инноваций, оглушал. Пули, свистящие над головой, не давали Ломагину даже небольшого мгновения на оценку обстановки. Подгоняемый криками солдат и непрестанной стрельбой, он словно загнанный уличный пёс, укравший у жирного торговца колбасу с прилавка, спасался от загонщиков.

Особо удачный выстрел из винтовки отбросил прямо ему на голову тяжёлый монитор, стоящий на столе, заваленном до верху бумагами и канцелярскими принадлежностями. Сбившись с устоявшегося ритма, ошеломленный беглец тут же стал жертвой меткости одного из солдат, додумавшегося выстрелить в висящий на двух анкерных крючках тридцати килограммовый потолочный светильник.

— Твою мать, — только и успел прохрипеть Ломагин, больно ударившись носом об покрытый бежевой плиткой пол. Не переставая ругаться, он успел сбросить придавившую его ношу ровно до того момента, как высунувшийся из-за несущего столба боец решил угостить его новой порцией свинца. Активно работая руками и ногами, Ломагин, не обращая внимания на свистящие рядом пули, сумел добраться до нового укрытия, надёжно защищающего его от смертоносных гостинцев рассредоточившихся на отдалении противников.

Металлическая платформа с встроенной в неё колбой с каким-то мерзким и без остановки извивающимся червём стала надёжным щитом, защищающим Ломагина от агрессии разъярённых солдат. Снаряды бессильно отскакивали от прочного стекла, за которым скрывался чуждый этому миру организм.

Беглеца радовало лишь одно обстоятельство, пока бойцы корпорации вполне обоснованно боялись подойти к нему поближе, несмотря на всю свою огневую мощь, опасаясь нарваться на встречный огонь. К слову, их опасения были напрасны, серьёзно выручившее Ломагина ружьё, забравшее жизни трёх человек, было утеряно в самом начале схватки, когда он, петляя по коридорам, пытался унести ноги, от неожиданно большой толпы выбравших его целью вояк.