Однажды вечером, в 11 часов, Яков Сергеевич находился у патриарха, когда в передней кто-то ключом снаружи отпер дверь, и чьи-то торопливые шаги прошли в патриаршие комнаты. На пороге показалось двое иужчин. Один из них остановился на пороге, другой, держа руку в кармане брюк, устремился к патриарху. Яков Сергеевич бросился наперерез, Успел загородить своим телом обожаемого им патриарха. Грянул выстрел. Яков Сергеевич рухнул на пол. Дальше все было страшно быстро и необъяснимо. После убийства Якова Сергеевича двое ворвавшихся неожидан (вместо того, чтобы прикончить патриарха) бросились стремглав в обод ном порядке в переднюю. Один из них схватил с вешалки шубу, и зат оба, толкая друг друга, побежали вниз по лестнице. Но что самое непонятное: патриарх бросился за ними в погоню, крича: «Вернитесь, вернитесь) Вы человека убили!» И возвратился к себе только тогда, когда внизу хлоп нула дверь. Тут он склонился к телу своего верного друга: пуля прощда почти навылет в предсердье — Яков Сергеевич был убит наповал.

«Известия» изобразили все дело в юмористическом виде, поместив заметку о краже шубы у патриарха Тихона, и не обмолвились ни единым словом об убийстве. Неожиданная потеря близкого человека страшно поразила патриарха.

Во время отпевания он сказал краткую, но глубоко прочувствованную речь.

Покойного похоронили около наружной стены малого собора Донского монастыря, таким образом, чтобы только стена отделяла могилу Якова Сергеевича от того места внутри собора, которое патриарх избрал для своей могилы. Е.А.Тучков попытался вмешаться в это дело, запретив хоронить Я.С.Полозова в Донском монастыре и предложив похоронить его на Ваганькове, но (как и в ряде других случаев) наткнулся на резкий отпор. «Он будет лежать здесь», — кратко ответил патриарх, когда ему доложили о распоряжении Тучкова.

После сентября 1924 года здоровье патриарха, как и его моральное самочувствие, резко ухудшилось. Новый келейник Иван Пашкевич (бывший келейник митрополита Евсевия, погибшего в 1919 году от отравления рыбой) ни в коей мере не мог заменить Якова Сергеевича. У патриарха стали учащаться болезненные припадки и обмороки. Ничто, однако, не предвещало близкой кончины — патриарх по-прежнему занимался делами и неутомимо работал над консолидацией церкви. В его ближайшем окружении, помимо трех митрополитов — Петра, Тихона Уральского и Серафима, появляется в это время молодой энергичный епископ Борис Рукин (в будущем — крупный деятель григорианского раскола).

Бывший ректор Рязанской семинарии, архимандрит Борис был рукоположен патриархом во епископа Можайского в начале 1924 г. в храме Иоанна Воина на Якиманке. Епископ Борис становится управляющим Московской епархии. Человек блестящих административных способностей, хороший проповедник, он в известной мере (как иерарх и народный деятель) заменял собой незаменимого Илариона. Заменить его в полной мере он не мог благодаря ряду особенностей своего характера. Человек неуравновешенный, честолюбивый, очень ревнивый ко всему, что касалось его авторитета, владыка Борис нуждался сам в постоянном и систематическом руководстве. Выбор патриарха, однако, оказался правилен: молодой епископ был широко популярен в народе.

В последние месяцы жизни патриарха церковная обстановка несколько стабилизировалась: обновленческий раскол как бы остановился в своем развитии и большая часть церкви шла за патриархом.

Между тем руководители обновленчества, официально признанные в качестве руководителей православной церкви, укрепившись в Троицком подворье, развивали лихорадочную деятельность. С приходом к власти митрополита Евдокима многое изменилось в обновленчестве — изменился и быт Троицкого подворья: исчезла безалаберщина, бестолковая толчея в приемных, окурки. Вновь появились ковры, швейцар в вестибюле — все стало инимать нормальный вид. Старый «международник» (бывший экзарх в Амеоике) Евдоким обратил свое внимание, главным образом, на «международные связи» Обновленческой церкви и в основном — на связь с патриархом Константинопольским.

Тотчас после своего вступления в должность митрополит Евдоким обратился в Фанар (резиденция патриарха) со следующим посланием:

«Сердца наши давно были преисполнены глубокой скорбью от прекращения общения с нашею Великою Матерью Вселенской Константинопольской Церковью, просветившею нас светом христианского учения.

Причиною тому были катастрофические потрясения в нашей политической и церковной жизни. Ныне, к великой нашей радости, грозные тучи на нашем небосклоне рассеяны, и мы можем снова обратиться со словами привета, мира и любви к Вам.

Сообщаем Вам кратко пережитое нами в это время. Наш бывший Святейший патриарх Тихон не по интригам, а силою вещей, благодаря своим непростительным ошибкам, политическим и церковным, 12 мая 1922 года потерял власть. Грубое, открытое вмешательство его в политику принесло море слез, страданий и горя всей Русской земле. Самовластное, под конец единоличное, и совсем незаконное управление церковными делами привело к полному потрясению всей нашей церковной жизни. Благодаря недальновидной политике патриарха многие из лучших наших архипастырей и мирян преждевременно умерли или оставили свое служение Церкви. Церковная жизнь без надежных руководителей и надлежащего руководства пришла почти в анархическое состояние. Всеми церковными людьми, в особенности нашими пастырями, были вспомнены в это время вековые потрясения и неправды, перенесенные ими от своих непосредственных начальников. Печать лишь в слабой мере отразила бурю негодования, объявшего весь церковный мир, — церковный корабль наш стал как бы объят пламенем буквально сверху донизу.

Когда корабль церковный, объятый весь пламенем, бросаемый из стороны в сторону по волнам бушующего моря, остался без кормчего, небольшая группа духовных лиц, состоящая из епископов, пресвитеров и мирян, твердо взяла церковный руль в свои руки. Что пришлось перенести им кормчим в течение одного только года управления, чтобы умиротворить мятущихся, сгладить социальную неправду, залечить раны от таких несправедливостей, восстановить отношения с государственной властью когда разгоревшиеся страсти, подстрекательство злонамеренных людей изнутри и извне пытавшихся разрушить созидательную работу, — об этом скажет правдивое слово беспристрастная история.

В настоящее время наш церковный корабль уже недалек от тихой безмятежной пристани. Собор 1923 г. в значительной степени умиротворил взволнованные умы. Ныне наши обновленческие группы принципиально признали делом первой необходимости полное примирение, и наша Церковь есть по-прежнему «Российская Православная Церковь», покоющаяся на незыблемом основании Священного Писания и Священного Предания.

Высшим органом управления ныне по-прежнему является Священный Синод, возглавляемый старейшими и лучшими архипастырями, вместе с лучшими пресвитерами и мирянами.

Восстановлен беспартийный, совершенно объективный орган нашего Священного Синода под названием «Вестник Священного Синода Российской Православной Церкви». Восстанавливаются сношения со всеми Восточными православными церквами, а также с православными управлениями церквей, находящихся во всех